Елена Хаецкая

Звездные гусары. Из записок корнета Ливанова

Два офицера

Князь Владимир Вячеславович Мшинский – большой сноб. Так про него говорят. А уж если про офицера N-ского легкоглайдерного полка говорят, что он сноб, то страшно представить, что бы про него говорили, будь он штатским. Я имел несчастие столкнуться с высокомерием его сиятельства в самом начале своего поприща. И память об этом происшествии до сих пор я храню в том уголке души, куда люди сбрасывают всякий сор и вздор. Случилось это так.

Окончив в Петербурге школу подпрапорщиков, я был определен в N-ский полк, расквартированный на Варуссе. Туда мне следовало отбыть после выпускного бала, устроенного для нас воспитанницами Смольного института, и недельного отпуска, проведенного мною в родительском доме, в городе Гагарине Смоленской губернии. С улыбкой беспечности прощался я с призраками моего детства, примерял перед зеркалами новенькую, с иголочки, форму N-ского полка и в Соловьиной роще давал пылкие клятвы своей кузине. Мать всплакнула и перекрестила меня; отец же, втихаря от нее, снабдил меня некоей суммой и двумя ящиками домашней нашей наливки. Денщиком мне был отряжен дворовый челове.....

– К несчастью, господин Рындин – не фокусник, а дрессировщик, – вынужден был объяснять я.

– Еще того хуже! – фыркнула она. – Для цирка было бы куда эффектнее, если бы орангутанг вытаскивал из цилиндра самого господина Рындина.

– Для этого необходим, по меньшей мере, орангутанг, – резонно указал я.

В конце концов г-жа Колтубанова смилостивилась надо мной и даже показала мне на карте самые многочисленные стоянки наблюдаемых ею зверей.

Все это время она рассказывала мне, сколько много вреда бывает от недоучек, воображающих себя “биологами” и “специалистами”; я соглашался с нею от чистого сердца! Никогда еще г-жа Колтубанова не бывала со мною так разговорчива; обычно она относилась ко мне с небольшим высокомерием, вполне приличным для ученой дамы, особенно перед солдафоном. Я нахожу такое обращение весьма трогательным; в нем есть нечто женственно-беззащитное, если хотите!..

По нашим расчетам, частный корабль должен вернуться за Аркадием и забрать с Этады его вместе с добычей приблизительно через две недели. Так что и это письмо, если Бог даст, отправится вместе с г-ном Рындиным. Надеюсь, Аркадий не уничтожит его в отместку за выпитый мною конья.....

Наши потери исчислялись двумя солдатами. Князь Мшинский был легко ранен, а большинство из наших просто устали и ничего так не хотели, как заснуть.

Отрядив вверенных мне солдат закопать тела павших, я осмотрел бивуак. Мне чрезвычайно хотелось отыскать нашего спасителя и переброситься с ним парой слов, но, как назло, прапорщик Мокрушин исчез бесследно. Сколько я ни осматривался, сколько ни расспрашивал солдат – никаких признаков, как будто он и не появлялся перед нами. Я подумал было, что разведчик скрылся, по своему обыкновению, незаметно, и подивился его умелости.

– Хорошо бы передать командованию, что Мокрушину мы обязаны жизнью и молодца следует представить к награде, – сказал я между прочим ротмистру Алтынаеву, когда мы наконец расположились на отдых.