Жан ЭШНОЗ

14-й

1

В субботу после обеда Антим решил проехаться на велосипеде, дел у него в этот день не было, а погода как нельзя лучше подходила для загородной прогулки. Он собирался насладиться августовским солнцем, размяться, подышать свежим воздухом, а то и почитать, растянувшись на травке, не зря же к раме была прикручена толстенная — такая, что не помещалась на металлической багажник, — книга. Первые километров десять он легко катил среди полей по ровной дороге, когда же дорога пошла в гору, ему пришлось вытянуться в струнку, как балерине, и, раскачиваясь справа налево и наоборот, налегать на педали, — аж пот прошиб. Холм был невысок — какие уж высоты в Вандее! — так, небольшой пригорок, но с него открывался красивый вид.

Когда Антим поднялся на вершину, порыв ветра чуть не сорвал с него каскетку и даже покачнул велосипед, прочную модель «Итак идите»[1], специально разработанную в среде духовенства для своих. Антим купил ее у викария, которого с возрастом стала мучить подагра. В тех краях, летом, да еще в ясный день такой сильный, резкий шквал налетает нечасто. Антиму пришлось остановиться, чтобы, накренив велосипед и спустив ногу на землю, надв.....

Так продолжалось всю осень, и под конец люди переставляли ноги уже автоматически, забыв, что куда-то идут. Это было не так уж и плохо: какое-никакое занятие, телесный механизм работает, зато свободна голова — думай, о чем хочешь, а хочешь — ни о чем не думай, но зимой все застопорилось. Противники так долго теснили друг друга, что измотались вконец, линия фронта чрезмерно растянулась, противоборство обернулось противостоянием, и с наступлением морозов еще недавно двигавшиеся войска словно сковало льдом по длинной линии от Швейцарии до Северного моря. Где-то на этой линии застыла и рота Антима, парализованная, оцепеневшая, осевшая в запутанном траншейном лабиринте. В принципе, изначально траншеями должны были заниматься инженерные войска, но на деле пехотинцам приходилось окапываться самим, иначе зачем бы они таскали на спине лопатки и кирки, не просто же для украшения ранца. А дальше каждый день они старались убивать как можно больше вражеских солдат, удерживая за собой тот минимум квадратных метров, который требовали командиры, зарываясь в землю все больше и больше.

9

Через несколько месяцев у него словно заново отросла правая рука, невидимая, но так же бесспорно существующая, как и левая. И это ее существование, вполне самостоятельное, все больше проявлялось в назойливых неприятных ощущениях: жжении, подергивании, судорогах или зуде — Антим едва не начинал чесаться, — не говоря уже о застарелой боли в запястье. Иллюзия реальности была полной, вплоть до мелочей: он ощущал тяжесть перстня на мизинце, а временами боль усиливались — когда он нервничал или менялась погода, особенно если наступали холода и сырость, точно так как бывает при артрите.

Иной раз мнимая рука становилась более подлинной, чем действительная, она постоянно напоминала о себе, не давала покоя и дразнила, как нечистая совесть. Антиму казалось, что он в состоянии управлять ею, проделывать мелкие и значительные движения, которых никто не видел, так, например, он был уверен, что может опереться ею о стол, сжать кулак, пошевелить каждым пальцем в отдельности, и даже пытался взять правой рукой т.....