Начало
Оскар Уайльд Саломея. Портрет Дориана Грея Саломея драма в одном действии Другу моему Пьеру Луису Действующие лица: Ирод Антиппа , тетрарх Иудеи Иоканаан , пророк Молодой сириец , начальник отряда телохранителей Тигеллин , молодой римлянин Каппадокиец Нубиец Первый солдат Второй солдат Паж Иродиады Иудеи, назареяне и пр. Раб Нааман , палач Иродиада , жена тетрарха Саломея , дочь Иродиады Рабыни Саломеи Сцена Обширная терраса во дворце Ирода, к которой примыкает пиршественная зала. Солдаты стоят, облокотившись на балкон. Направо огромная лестница. Налево, в глубине, старый водоем с краями из зеленой бронзы. Свет луны. Молодой сириец . Как красива царевна Саломея сегодня вечером. Паж Иродиады . Посмотри на луну. Странный вид у луны. Она как женщина, встающая из могилы. Она похожа на мертвую женщину. Можно подумать – она ищет мертвых. Молодой сириец. Очень странный вид у нее. Она похожа на маленькую царевну в желтом покрывале, ноги которой из серебра. Она похожа на царевну, у которой ноги как две белые голубки. Можно подумать – она.....
Середина
– Какая прекрасная эстетическая основа нравственности, Дориан! Поздравляю вас. А с чего же вы намерены начать? – С женитьбы на Сибиле Вэйн. – На Сибиле Вэйн! – воскликнул лорд Генри, вставая и в величайшем удивлении и замешательстве глядя на Дориана. – Дорогой мой, но она… – Ах, Гарри, знаю, что вы хотите сказать: какую-нибудь гадость о браке. Не надо! Никогда больше не говорите мне таких вещей. Два дня тому назад я просил Сибилу быть моей женой. И я своего слова не нарушу. Она будет моей женой. – Вашей женой? Дориан! Да разве вы не получили моего письма? Я его написал сегодня утром, и мой слуга отнес его вам. – Письмо? Ах да… Я его еще не читал, Гарри. Боялся найти в нем что-нибудь такое, что мне будет не по душе. Вы своими эпиграммами кромсаете жизнь на куски. – Так вы ничего еще не знаете? – О чем? Лорд Генри прошелся по комнате, затем, сев рядом с Дорианом, крепко сжал его руки в своих. – Дориан, в письме я… не пугайтесь… я вам сообщал, что Сибила Вэйн… умерла. Горестный крик вырвался у Дориана. Он вскочил и высвободил руки из рук лорда Генри.
Конец
Дориан рассмеялся. Какая дикая мысль! Да если он и сознается, кто ему поверит? Нигде не осталось следов, все вещи убитого уничтожены, – он, Дориан, собственноручно сжег все, что оставалось внизу, в библиотеке. Люди решат, что он сошел с ума. И, если он будет упорно обвинять себя, его запрут в сумасшедший дом… Но ведь долг велит сознаться, покаяться перед всеми, понести публичное наказание, публичный позор. Есть Бог, и он требует, чтобы человек исповедовался в грехах своих перед небом и землей. И ничто не очистит его, Дориана, пока он не сознается в своем преступлении… Преступлении? Он пожал плечами. Смерть Бэзила Холлуорда утратила в его глазах всякое значение. Он думал о Гетти Мертон. Нет, этот портрет, это зеркало его души, лжет! Самолюбование? Любопытство? Лицемерие? Неужели ничего, кроме этих чувств, не было в его самоотречении? Неправда, было нечто большее! По крайней мере, так ему казалось. Но кто знает?.. Нет, ничего другого не было. Он пощадил Гетти только из тщеславия. В своем лицемерии надел маску добродете.....
|