Начало
Свет и тьма (понедельник) Первое чувство – растерянность. Он стоял на крыльце, затаив дыхание, пытаясь вспомнить и оправдаться: «Подпирал, конечно, подпирал». Вчера, прежде чем уйти в дом, сложил в миску посуду, оставшуюся после ужина, залил водой сковородку, выключил свет… «Господи… или не выключил?.. Конечно, выключил! – ответил решительно, понимая, что никак не грешит против истины: в темноте, заливавшей ближайшие окрестности, горящий свет невозможно не заметить. – Вышел и подпер черенком». Мысленно восстановив последовательность действий, доказывающих его относительную непричастность к досадному происшествию, перевел дыхание. Но дверь открыта. – Ему показалось, он слышит голос, тихий, но не принимающий никаких оправданий, когда дело касается природных стихий: СВЕТ ГАЗ ВОДА. В городе этот список висел на входной двери: отец, начинавший свою жизнь чертежником, выполнил аккуратно, плакатными перьями. Прежде чем выйти из квартиры, полагалось тщательно проверить. Ритуал сложился давно, во всяком случае, не на его памяти. Мать надевала пальто, зимнее или осеннее – в зависимости от сезона; повязывалась головным платко.....
Середина
Парень глянул мельком: – Прямая. А нужна крестовая. Где я ее возьму?! – возмущенно, даже с каким-то надрывом, словно идея, высказанная клиентом, оскорбила его в самых лучших чувствах. – Но вы… – недоумевая: чем он мог его обидеть? – он забормотал, пытаясь сгладить недоразумение. – Я же сделал заявку, все объяснил. Сказал – сломан замок. Девушка-диспетчер должна была записать… Вы же пришли… – Пришел, – парень сощурился. – Я чё, дух святой? Надо осмотреть, узнать: какой замок? Почему сломан? – Но обычно… – уверенность парня сбивала с мысли. – Слесари ходят с чемоданчиками… Я помню, ко мне приходил. Там инструменты. Носят с собой… Ему показалось, на этот раз объяснил толково и правильно. – Здесь? – парень обвел рукой ближайшие окрестности. – Нет, – он признался честно. – В городе. – Ага! – посланец бригадира передернул туловищем и вскинул брови. – То-то и оно! – Но почему?.. – он переспросил жалко, уже понимая: этот парень все равно окажется прав. – А потому. Я без машины. Всё на себе – не натаскаешься.
Конец
Мужчины, оседлавшие белых коз, скачут по кругу, голыми пятками пришпоривают животных, обросших шерстью. Самые смелые спешиваются, ныряют в стоячую воду. Плывут короткими саженками, настигая женщин. Всё выше и выше… Прозрачный шар, покачиваясь на мертвой глади, поворачивается красноватым боком. Сверху он похож на осеннее яблоко, в сердцевине голая человеческая фигурка – извивается, пытаясь выбраться наружу. Гигантские огурцы, дома без окон, без дверей, лежащие в пряном рассоле, покачиваются зеленоватыми батискафами. Из прозрачного помидора – по боку змеится рваная трещина – вырастает огромный гриб, шляпка в желтоватых дрыздочках. Голые фигурки выходят на отмель, идут, раздвигая воду – карабкаются вверх по склону к огромной клубничине, исходящей соком, шевелят жадными губами. По асфальтовой дороге катит стог на колесах: фигурки, бегущие сзади, подпрыгивают, тянут руки, рвут клочки травы. Клевер, львиный зев, куриная слепота – мелкие луговые цветы, пропитанные медвяной сладостью, проскакивают сквозь пальцы, засыпают дорогу – под колеса рыкающих машин.
|