Фигль-Мигль

“Блажен муж иже…”

Как правоверный сноб и эстет я не вижу для себя возможности уклониться от оммажа Оскару Уайльду. Все мы, давая обеты, сопровождаем это некоторыми “ритуальными движениями”. Рыцарь преклоняет колени, солдат целует полковое знамя, постригаемый в монахи трижды подает игумену ножницы — даже разбойники и мошенники прикладываются, клянясь, к кресту, — а сноб пишет об Уайльде. Это может быть стилистическим упражнением, умной болтовней, чем-нибудь беглым, шутливым, блестящим — все в меру сил — и вполне предсказуемым, как предсказуем (не сваяет же он вместо брошки табуретку) шедевр подмастерья, сдающего экзамен своему цеху.

При необходимости сказать положенное высокая вероятность того, что ничего нового сказано не будет, повышает ценность способа говорения. Каждому лестно переплюнуть дорогого покойника, явив расфранченный, надушенный, с цветком в петлице, пьяный самим собою — своим весельем, умом, обаянием, — текст. (Кстати: никому, кто пишет об Уайльде, не советую цитировать, собственноручно создавая ненужный убийственный контраст. И не зря современные авторы насмешками поощряют друг друга избавляться даже от эпиграфов. О да! лишим наха.....

Пра-а-а-шу пра-а-а-а-щения. Смеяться над трагедией — это единственный способ ее вынести. Смешная трагедия называется “фарсом”. Фарс хорош всем, кроме главного: зрители будут оскорблены, если он окажется чем-то большим, чем просто фарс, гогот обыкновенный. Говори с ужимкой о важном — об Искусстве и любви (нелюбви) к нему, о публике, о вульгарности и ее экспансии, о созерцании и действии, о природе, о тиранах классических и тирании толпы, об эгоизме, да хоть о социализме — кто будет слушать шута? “Человек менее всего оказывается самим собой, говоря о собственной персоне. Позвольте ему надеть маску, и вы услышите от него истину”. “Маска говорит нам больше, чем лицо”. Прекрасные эти высказывания имели бы практическую ценность, помимо интеллектуальной, в том случае, если бы кто-нибудь хотел услышать истину, или умел различать маски и лица, или не был бы склонен довольствоваться поставляемой масками информацией. Блестящими парадоксами автор тешит преимущественно самого себя, и ухмыляется ему понимающе только его собственная тень. Конечно, когд.....

Пра-а-а-шу пра-а-а-а-щения. Смеяться над трагедией — это единственный способ ее вынести. Смешная трагедия называется “фарсом”. Фарс хорош всем, кроме главного: зрители будут оскорблены, если он окажется чем-то большим, чем просто фарс, гогот обыкновенный. Говори с ужимкой о важном — об Искусстве и любви (нелюбви) к нему, о публике, о вульгарности и ее экспансии, о созерцании и действии, о природе, о тиранах классических и тирании толпы, об эгоизме, да хоть о социализме — кто будет слушать шута? “Человек менее всего оказывается самим собой, говоря о собственной персоне. Позвольте ему надеть маску, и вы услышите от него истину”. “Маска говорит нам больше, чем лицо”. Прекрасные эти высказывания имели бы практическую ценность, помимо интеллектуальной, в том случае, если бы кто-нибудь хотел услышать истину, или умел различать маски и лица, или не был бы склонен довольствоваться поставляемой масками информацией. Блестящими парадоксами ав.....