Но если я – русалкаВ его джинсахИ на них все еще ее имя?Да все равно,Я говорила временами,Что временами слышу я свой голос,И он былЗдесь,И он молчал все эти годы.Тори Эймос.«Он молчал все эти годы»

Начало

Однажды, давным-давно, в одной квартире сидел маленький мальчик. Он был дома один, потому что отец ушел на работу, а мама выскочила на минутку в магазин, что за углом. Хотя мальчику было всего четыре года, на него вполне можно было положиться, потому что он отлично знал разницу между игрушками и несчастными случаями, которые только и ждут, чтобы произойти, так что мать доверяла ему и не опасалась оставить его на пять минут одного.

Мальчик сидел в гостиной и играл, когда у него вдруг возникло какое-то странное ощущение. Он огляделся по сторонам, решив, что это, вероятно, кот неслышно подобрался к нему сзади, чуть потревожив неподвижный воздух. Но кота рядом не было, да и вообще все было нормально, ничего необычного, так что мальчик снова вернулся к своим занятиям. Он как раз раскрашивал картинку джунглей в книжке-раскраске и очень хотел ее закончить до того, как отец вернется с работы.

А потом раздался стук в дверь.

На сегодняшний день тут проживает несколько сотен людей – парами, целыми семьями. Городок снова стал обитаемым местом. Мы с Рейфом по-прежнему были здесь, мы не уехали отсюда: так и не нашли то, что искали, потому и не уехали. Каким-то непонятным образом мы сбились с пути и теперь считались отцами-основателями нового городка, который поднялся из пепла мертвого города, который мы тогда открыли.

За последние пару лет наши с Рейфом отношения несколько испортились. Каким-то образом нечто чуждое встало на пути нашей дружбы, и мы разошлись в разные стороны. Когда мы сюда прибыли впервые, в ту темную и очень интересную ночь, наши заботы, наши надежды, даже наши души были совершенно одинаковы. Мы являли собой две стороны одной монеты, мы были друг для друга самыми старыми, самыми лучшими и единственными друзьями. Но с тех пор что-то изменилось.....

Когда дверь затворилась, я обернулся к Рейфу, и мы долго смотрели друг на друга, вроде как взвешивая последний шанс на удачный исход нашего предприятия.

Потому что Рейф был мертв, мертв повсюду, исключая меня самого. Он сидел у меня внутри, и я сохранял его живым все эти годы, проклиная его, ненавидя его, пока поддерживающие колонны моей памяти не ослабли настолько, что ничего уже не могли поддерживать. Свет жизни светит нам с самого рождения, а я по дороге так много растерял, что годами торчал в полумраке, изолированный ото всех, одинокий, тогда как тот человек, которым я когда-то был, топотал и неистовствовал, закрывая мне свет и отравляя солнечные лучи. Мир больше не мог до меня дотянуться, и мое прошлое стало всем, что у меня осталось, и с этим прошлым я уже ничего не мог поделать, не мог вернуться в него и измениться.

Все, что ты сделал, все, что ты видел, все, чем ты стал, остается при тебе. Ты не можешь вернуться назад, ты можешь только двигаться дальше вперед, и если ты не возьмешь всего себя с собой, ты больше никогда не увидишь солнце.