Филиппа Грегори

Подкидыш

Замок Сант-Анжело, Рим, июнь 1453 года

Стук в дверь прозвучал как выстрел в лицо. Он тут же проснулся, нашарив спрятанный под подушкой кинжал, вскочил и вздрогнул, коснувшись босыми ногами обжигающе холодного каменного пола. Ему снились родители, любимый старый дом, и он даже зубами скрипнул, так больно сжалось сердце от тоски по всему тому, что он потерял: по родине, по матери, по прежней, счастливой жизни.

Громоподобный стук в дверь повторился. Пряча за спиной кинжал, он осторожно подошел к двери. С той стороны засов отодвинули, и дверь приоткрылась — он с опаской выглянул наружу. Там он увидел господина в темном плаще с низко опущенным капюшоном; рядом с ним стояли двое коренастых слуг с горящими факелами в руках. Один из них, подняв свой факел повыше, осветил приоткрытую дверь и стройного, обнаженного по пояс юношу в узких штанах. На вид ему было лет семнадцать. Лицо совсем мальчишеское; красивые, орехового цвета глаза с недоумением смотрели из-под темной челки; но тело крепкое, мускулистое — тело молодого мужчины, закаленного тяжким трудом.

— Лука Веро?

— Да.

— Что ж, вот все и решилось, — сказал Лука.

— Я набросаю отчет о виновности бывшей аббатисы и составлю предписание для ее ареста, — сказал брат Пьетро, раскладывая свои бумаги. — А вы, дон Лукретили, сможете сразу же все подписать.

— Вы скоро уедете, и мы с тобой никогда больше не встретимся, — тихо сказала Луке сестра Урсула, и в голосе ее отчетливо прозвучало сожаление.

— Я должен буду уехать, — ответил он так, чтобы слышала лишь она одна, — ибо у меня есть определенные обязанности и я тоже приносил определенные обеты.

— А я должна буду навсегда остаться здесь, — сказала она, — и по мере сил служить моим сестрам. Увы, пути наши вряд ли когда-либо снова пересекутся… Но я никогда тебя не забуду. Никогда-никогда не забуду!

Лука стоял так близко от нее, что почти касался губами ее апо.....

Ишрак — это, пожалуй, самый необычный персонаж. Воспитанная в Европе, но привезенная откуда-то со Среднего Востока крестоносцем доном Лукретили и воспитанная как компаньонка, почти как родная сестра его дочери. Желая сделать из нее подругу и защитницу Изольды, дон Лукретили позаботился о том, чтобы Ишрак обучили «всему на свете»: и умению сражаться, и медицине, и другим наукам и искусствам. Но эта образованная девушка в итоге оказалась как бы вне того общества, в котором живет, ибо ее считали еретичкой. Средневековые христиане полагали, что все, кто не воспринимает Библию в точности как они сами, — это еретики и неверующие, души которых прокляты, а значит, они попадут прямиком в ад. Если бы кому-то вздумалось более упорно преследовать Ишрак за ересь, то она легко могла и на костер попасть по приговору церковного или светского суда. Однако если бы она постаралась не создавать себе врагов, то вполне могла бы существовать и внутри европейского средневекового общества, и люди не выказывали бы по отношению к ней никаких нег.....