Джулиан Барнс

Уровни жизни

Грех высоты

Соединить две сущности, которые никто прежде не соединял. И мир изменится. Пусть люди не сразу это заметят — неважно. Мир уже стал другим.

Фред Бёрнаби, полковник Королевской конной гвардии, член совета Общества воздухоплавания, взлетел с территории газового завода в Дувре 23 марта 1882 года и приземлился на полпути между Дьеппом и Нефшателем.

За четыре года до него Сара Бернар взлетела из центра Парижа и приземлилась близ Эмеренвиля, что в департаменте Сена и Марна.

А еще раньше, 18 октября 1863 года, с Марсова поля в Париже начал свой полет Феликс Турнашон; в течение семнадцати часов его относило штормовым ветром к востоку; Турнашон разбился у железнодорожных путей близ Ганновера.

Фред Бёрнаби совершал полет в одиночку, на красном с желтым воздушном шаре под названием «Эклипс». Гондола имела пять футов в длину, три фута в ширину и три в высоту. Бёрнаби, весивший более ста килограммов, надел в полет полосатое пальто и плотную шапку, а вокруг шеи повязал платок для защиты от прямых солнечных лучей. С собой он взял два бутерброда с говядиной, бутылку минеральной воды «Аполлинарис», барометр д.....

Но впоследствии, в зрелом возрасте тридцати семи лет, Фред Бёрнаби все же вступил в законный брак. Его избранницу, дочь ирландского баронета, звали Элизабет Хокинс-Уитшед. Хотя он искал (а точнее, ожидал) размеренной жизни, судьба вновь ему в этом отказала. После свадьбы молодая жена слегла от чахотки, и медовый месяц пришлось перенести из Северной Африки в швейцарский санаторий. Не прошло и года, как Элизабет подарила Фреду сына, но была обречена провести большую часть своей жизни в альпийском высокогорье. Капитан Фред, затем майор Фред и, наконец, полковник Фред вернулся к походам и сражениям.

А также к своей главной страсти — к полетам на воздушном шаре. В 1882 году он поднялся в воздух с территории газового завода в Дувре и взял курс на Францию. Зависнув над Ла-Маншем, Фред невольно возвращался мыслями к мадам Саре. Он совершал полет, обещанный самому себе, но летел, вопреки ее кокетливому предложению, не к ней. Хотя он никогда и никому не рассказывал об их связи, некоторые все же догадывались, а иногда — после карточный партии у Пратта, за поздн.....

Без малого тридцать лет назад в одном из своих романов я попытался представить, каково мужчине за шестьдесят стать вдовцом. Я написал:

«Поначалу ее смерть тебя не удивляет. Любовь — это отчасти подготовка к смерти. С ее смертью ты утверждаешься в своей любви. Проясняешь ее. Это неотъемлемая часть твоего состояния».

Затем подступает безумие. А потом — одиночество:

«…не то эффектное одиночество, которое ты воображал, не показательное мученичество или вдовство, а просто одиночество. Ты ожидаешь чего-то почти геологического, ощущения глубокого каньона, где теряешь ориентацию в пространстве, — нет, ничего похожего: одна лишь тоска, размеренная, как постылая работа… [Говорят, что] это проходит… И в самом деле, ты выйдешь из этого состояния. Но не так, как скорый поезд выходит из туннеля, чтобы промчаться к побережью сквозь яркий солнечный свет, а потом стремительно, с грохотом нырнуть под Ла-Манш; нет, ты выйдешь из этого состояния, как чайка из нефтяного пятна, будто обмазанный дегтем и вывалянный в перьях на всю оставшуюся жизнь».