Начало
Часть первая Темное пламя Месяц Святого Фредерика Копьеносца Год 989-й от Великого Собора 1 Меня зовут Себастьян Март, и последний раз я убил человека двенадцать лет, три месяца и семь дней назад. Полагаете, гордиться здесь особо нечем? Кому как, уважаемые, кому как… Добропорядочному обывателю – нечем, но я еще в ранней юности связался с дурной компанией и неминуемо сгнил бы на каторге, не одумайся вовремя и кандалам арестанта не предпочти кирасу пехотинца. После – не лучше; после были годы работы на королевскую тайную службу и возвращение на городское дно, только уже не безызвестным жуликом, а главой собственной шайки. Удивительная карьера для мальчишки, рожденного в семье потомственных сапожников; для того, чья жизнь заранее расписана от начала и до самого конца. Ведь если не стрясется никаких глобальных потрясений, не приберет к рукам случившаяся вдруг война, не унесет мор, не зарежут в темной подворотне лиходеи, твой удел до самой смерти тачать сапоги и шить туфли. И отдать Святым душу в собственной постели в окружении многочисленных родных и близких.
Середина
Хорошее место Фаре выбрал. Хорошее – да, но зачем ему такой обзор из могилы? Не понимаю. С трудом подавив желание ослабить шейный платок, я растянул губы в скорбной улыбке и по солнцепеку принялся взбираться на самую кручу. Там выразил соболезнования родне покойного, после отошел к коллегам, но о делах говорить не стал, молча замер на краю могилы и начал внимать словам затянувшего бесконечную речь священника. Правда, просил я Святых вовсе не о хорошем посмертии для Шарля Фаре, просил ниспослать нам хотя бы одно-единственное облачко. Остальные, подозреваю, тоже. В ресторацию вернулся совершенно разбитым. Заскочил в апартаменты переодеться, затем спустился в обеденный зал и выдернул в коридор Клааса, занятого организацией поминок. – Все приглашенные собрались? – спросил у помощника. – Из наших – все. Только Живица пока не видно. – Пошли за ним кого-нибудь, – распорядился я, не желая затягивать начало мероприятия. – Отправлю, ага, – кивнул Де.....
Конец
– Она решила остаться с Карлом! – с затаенной обидой произнес Сирлин. – Он ей даже не родственник! – Она знает его с пеленок, – усмехнулся я, – а ты для нее нечто эфемерное, знаешь ли. Нереальное. – Но ее мать отправилась со мной! – Судя по наличию у вас общей дочери, ее мать убедилась в твоей реальности как минимум один раз. Хотя, полагаю, это случалось несколько чаще. Густав глянул на меня, будто собирался скинуть в воду, но пересилил себя и лишь недобро улыбнулся. Я в ответ на свою реплику ожидал громов и молний и потому заподозрил неладное. Нет – за борт не выкинет, но… …но тут чернокнижник выкрикнул резкий приказ, и даже моих скудных познаний в пахартском хватило, чтобы разобрать слова. «Выпускайте солнцеволосого!» – прозвучала команда. «Солнцеволосый» – это рыжий. А рыжий… – Твою мать! – в сердцах выругался я и завертел головой по сторонам в поисках укрытия. Не успел. Голый по пояс Джек Пратт вырвался на палубу, аки разъяренный лев, сразу углядел меня и заорал: – Ты покойник, Себастьян! – Приятных развлечений, – похлопал меня по плечу Густав и отошел в сторону.
|