Дэвид Стори

Сэвилл

Такая жизнь…

Вступительная статья

Дэвид Стори (род. в 1933 г.) дебютировал на английском литературном поприще столь же стремительно и бурно, как герой его первой книги Артур Мейчин на спортивной площадке. Роман «Такова спортивная жизнь», увидевший свет в 1960 году, имел шумный и заслуженный успех: был сразу же несколько раз переиздан, в 1962 году экранизирован, переведен на многие иностранные языки, среди них на русский[1].

В том же 1960 году вышел второй роман Стори — «Бегство в Кэмден». В 1963-м — третий, «Рэдклиф». Во второй половине 60-х годов на сценах многих английских театров широко пошли его первые пьесы.

Словом, Стори быстро и, казалось бы, прочно занял свое место в современной английской прозе и драматургии. Спору нет, его романы и пьесы были профессионально добротны, но все же ни одному произведению не было суждено подняться до уровня самой первой книги — безжалостно правдивого рассказа о жестокости «спортивной жизни». Поскольку Артур Мейчин был сам рабочий и сын рабочего, английская критика зачислила было Стори в «рабочие романисты», как сегодня ясно, без особых на то оснований. Сходство Мейчина с персонаж.....

— Погоди, я тебе помогу, — сказала она и скрылась за занавеской, задернув ее за собой.

Заскрипели пружины кровати, и ее словно бы сдвинули с места. Он услышал пыхтение тетки, вздохи матери и прерывистое, замедленное дыхание двух фигур на кровати.

— Ну вот, — сказала тетка, появляясь из-за занавески. — Чем быстрее их заберут, тем лучше будет. Разве в таком доме мыслимо ходить за ними как следует!

— А как же ты одна останешься? — слабым голосом спросила мать, выходя из алькова. — Может, нам еще подождать?

— Скоро Редж с Дэвидом забегут, — сказала тетка. — А вы езжайте, покуда можно.

Мать взяла сумку и застегнула пальто. Она беспомощно обвела взглядом тесную комнатушку, сделала было шаг к алькову, потом сказала:

— Ну, так я поеду, Мэдж, если ты без меня обойдешься.

— Поезжай, поезжай, — сказала тетка. — Ничего с ними не случится. Старые башмаки самые крепкие.

Мать кивнула. У двери она быстро наклонила голову, вытерла глаза платком, высморкалась, сунула платок в карман и взяла Колина за руку.

— Ты собрался, голубчик?

— Ну, а я, — сказал он резко, — этому не верю.

— Возможно, позднее ты убедишься, что это так.

— Нет, — сказал он. — Я отказываюсь этому верить.

— Отказывайся, сколько хочешь, мальчик мой, — сказала она, — но в конце концов ты никуда не денешься. Единственный мужчина — единственная женщина. Нерушимое единство. Без чего невозможно никакое развитие.

Она вновь стала так похожа на себя прежнюю, что он засмеялся и взял ее за руку.

— Все-таки это была дружба, — сказал он.

— Ну, к чему такое мирное слово! — сказала она. — Достаточно и горечи, только ты про нее никогда не узнаешь. Я — старший партнер. У меня был мой шанс, и я считаю своим долгом ничего не показывать.

— Ты так старательно себя умаляешь, — сказал он. — И сама создаешь оболочку, вместо того чтобы предоставить это жизни. Я верю, что жизнь безгранична, что опыт безграничен, но их нельзя постичь, оставаясь в неподвижности.

— Ну, так уезжай и испробуй сам, — сказала она. — Может быть, когда ты вернешься — если вернешься, — то поймешь, что ошибался. В конце-то концов разве всяк.....