Начало
Сесилия Ахерн Люблю твои воспоминания Посвящается моим любимым бабушками дедушкам Оливии и Рафаэлю Келли и Джулии и Кону Ахерн Пролог Закрой глаза и посмотри в темноту. Так советовал мне отец, когда в детстве я не могла заснуть. Сейчас он вряд ли бы мне это посоветовал, но я все-таки решила поступить именно так. Я смотрю в эту безмерную темноту, простирающуюся далеко за пределы моих сомкнутых век. Хотя я лежу на полу неподвижно, но чувствую при этом, будто парю в невероятной высоте, схватившись за звезду в ночном небе, а мои ноги болтаются над холодной черной пустотой. Я в последний раз смотрю на свои пальцы, стиснувшие свет, и разжимаю их. И лечу вниз, падая, паря, затем падая снова, — чтобы оказаться вновь на тис своей жизни. Я знаю теперь, как знала и в детстве, борясь с бессонницей, что за туманной пеленой век находится цвет. Он дразнит меня, подначивая открыть глаза и распрощаться со сном. Красные и оранжевые, желтые и белые вспышки испещряют мою темноту. Я отказываюсь открывать глаза. Сопротивляюсь и зажмуриваюсь еще сильнее, чтобы не пропустить эти световые песчинки, которые отвлекают, не давая заснуть, и в то же вр..... Середина
— Что это ты мне суешь, черт возьми? — Видел бы ты себя! Ты выглядел… — Как я выглядел? — Как будто у тебя сейчас случится сердечный приступ! — Это потому, что он у меня действительно случится, если мы не уйдем отсюда немедленно! — Папа хватает меня за руку и тащит за собой. — Что произошло? Куда мы идем? — Мы едем в Вестминстер. — Что? Зачем? Нет! Папа, нам сначала нужно поехать в отель, чтобы оставить там чемоданы. Он останавливается, резко оборачивается и возбужденно дышит мне в лицо. Голос его дрожит. — Очередную программу «Антиквариат под носом» будут записывать сегодня с девяти тридцати утра до четырех тридцати дня в месте под названием Банкнтинг-хаус[8]. Если мы уедем сейчас, сможем успеть занять очередь. Мне придется пропустить эту программу по телику, но уж здесь, в Лондоне, я непременно посмотрю ее вживую. Представляешь, а вдруг нам даже удастся увидеть Майкла Эспела! Майкла Эспела, Грейси. Господи боже мой! Пошли уже отсюда. Конец
— Она жила по соседству с тобой, и ты ее обожал. Когда тебе было пять лет, ты нарвал цветов в родительском саду и понес их ей. Когда ты подбегал к ее дому, она вышла на улицу в голубой куртке и черном шарфе, — говорю я, сильнее кутаясь в свою голубую куртку. — А потом что было? — пораженно спрашивает он. — А потом ничего, — пожимаю плечами я. — Ты бросил цветы на землю и убежал. Он медленно качает головой и улыбается: — Но как?… Я пожимаю плечами. — Что еще тебе известно про Элоиз Паркер? — спрашивает он с прищуром. Я улыбаюсь и отвожу взгляд: — В шестнадцать лет ты потерял девственность, переспав с ней. Это произошло у нее в спальне, когда ее родители уехали в отпуск. Он округляет глаза и опускает цветы головками вниз: — Вот это уже недопустимо. Такого ты знать про меня не должна. Я смеюсь. И тут он наносит ответный удар: — При крещении тебе дали имя Джойс Бриджет Конвей, но ты уверяешь всех, что твое второе имя Анжелина. От удивления я ахаю. — В детстве у тебя была собака по имени Зайчик. — Он самодовольно поднимает бровь. Я прищуриваюсь.
|