Начало
Андрей Кивинов, Олег Дудинцев Подземка * * * Остатки армянского коньяка весело гоняли кровь по жилам. Много пить нельзя — слишком подозрительно, а вот легкий запашок — то что надо, так сказать, неотъемлемый атрибут зимней рыбалки... Водитель подогнал белую «Ниву» прямо к подъезду. Прежде чем покинуть салон, Левашов перекинулся парой слов с Володей Тесленко и Гришей Захаровым. Прощальное рукопожатие — Валерий выбрался из машины, взглянул на свои окна и увидел силуэт жены. Помахав Гале рукой, он скорее почувствовал, чем увидел, ее радостную улыбку. Спустя три минуты он предстал перед супругой в полном рыбацком великолепии — тулуп, ватные штаны, валенки, на плече — тяжеленный ящик, в руках — спиннинг и подсачник. Он сбросил ящик в прихожей, поцеловал теплые губы жены, ощутив слабый укол чувства вины. — Наконец-то...— Галина Васильевна засуетилась вокруг мужа.— Я уж прям вся извелась, ожидаючи! Валерий повесил овчинный полушубок на вешалку. — Далеко забрались. Аж на Вуоксу. В Лосево. — А что, ближе не клюет?..— Жена забрала волглые валенки, чтобы отнести их в кладовку. Середина
«Профи» вырабатывают такие приемы месяцами. Федор Ильич овладел ими меньше чем за неделю. Что ему в этом помогло: особый талант, наитие или трудное детство, осталось за кадром. Лично он считал это своим личным ноу-хау. Заключалось оно в следующем: во время «работы» он впадал в подобие транса, при этом определенный участок мозга находился в постоянной активности, наподобие человека, находящегося под гипнозом. Роговский тесть реагировал только на тех, кто подходил, собираясь бросить в коробку монетку. В остальные моменты он просто отключался, как видеомагнитофон в режиме ожидания. Благодаря этому приему Федор Ильич в конце дня оставался свежим и бодрым, а ..... Конец
Шишкин, откашлявшись, доложил генералу: — Сильвера вчера арестовали. Остальных на подписку. — Я так понимаю, за ним еще грешки водятся? — Работаем. В дверь постучали. На пороге кабинета показалась массивная фигура Егорова. Никогда он еще не заходил в этот кабинет в таком прекрасном настроении. Подполковнику пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить улыбку, упорно наползающую на лицо. — Разрешите, товарищ генерал?.. Сан Саныч внимательно взглянул на сияющего начальника штаба: — Заходи. Егоров подошел к столу, по дороге успев стереть с лица улыбку. На стол генерала, словно хиросимский журавлик, лег рапорт. Штабист постарался придать лицу выражение неизбывной скорби: — Вот, рапорт на пенсию написал... Сан Саныч подозрительно взглянул на Егорова: — А чего светишься, как лампочка Ильича?.. Действительно, как ни крепился, Егоров все-таки не смог сдержать победную улыбку: — Инвалидность дали. Вторую группу. Виригин наклонился к уху сидящего рядом Любимова: — Чтоб пенсию побольше и двадцать окладов на дембель!.. Жора усмехнулся:
|