Начало
Леонид Каганов Флэшмоб-террор Маленькая хаба-хаба гражданского образца лежала на столе не шевелясь и не мигая. Ваня вздохнул, обхватил ладонями стриженную макушку и вновь склонился над планшеткой. Личное дело Всеволода Трохина было странным и простым одновременно. Ване здесь было понятно далеко не все, но блестящий выход он уже придумал. Ваня перечитывал дело уже в шестой раз, и чувствовал, что не зря выпросил Трохина тебе, вызвав удивление начальства. А чутье Ваню никогда не подводило. Вот, например, сейчас он понял, что на хабу-хабу пришло долгожданное сообщение еще задолго до того, как сверкнул огонек и включился динамик. «Извини, сегодня у меня флэшмоб.» — на весь кабинет объявила хаба-хаба равнодушным голоском Инги. Вот, собственно, и все. Больше ждать нечего, пора за работу. Ваня покусал губу и хотел было мысленно выругаться, но вовремя взял себя в руки. А затем хлопнул ладонями по столу и объявил: — Всеволода Трохина в кабинет! Не прошло и пяти минут, как пара робокопов ввела Трохина. В реальности он оказался еще колоритнее, чем на голограмме — седые волосы, горящий взгляд и хитрый прищур глаз, неожиданно синих для его возраста. ..... Середина
— Как? — растерялся Трохин, — Наше запретное слово? — Отнюдь, гражданин Трохин, отнюдь! — с горечью отозвался Ваня, не отрывая ладони ото рта, — Самую свою обычную голую «ж» они покажут! Снимут штаны и повернутся вон туда, в сторону Запада, к трибунам СШП! Это будет неслыханное оскорбление дружеского государства, это увидит весь мир, главы государства оскорбятся и Объединение будет сорвано. — Из-за чьей-то «ж» сорвется Объединение? — удивился Трохин. — Не из-за чьей-то «ж», гражданин Трохин, а из-за чьих-то трибун, покрытых голыми «ж». Это — оскорбление. А в руководстве СШП, в отличие от нашего ЕИАК, сидят, между нами говоря, не самые умные и разборчивые граждане... — Ваня осекся, — То есть, мы их очень любим! Очень, очень! — Это... про «ж»... точная информация? — серьезно спросил Трохин, облокотившись локтем на ручку кресла чтобы невзначай упереться в ладонь подбородком и тоже прикрыть рот от нескромных взглядов. — Увы, — вздохнул Ваня. — Таков настрой умов. — Но можно это предотвратить? Найти главного? — У флэшмоб-террористов нет главного. — Но кто дает команду? Конец
— Ты сказал, что могу задавать любые вопросы. А до этого обещал не подавать на меня в суд. Я спросил: ты спишь со своей Ингой? Ну, трахаешься? Секс? Или как у вас называется? Ваня долго молчал. Затем вздохнул и ответил: — Мы занимались несколько раз киберсексом. А настоящим сексом не занимается никто. Или почти никто. — А откуда дети?! — Искусственное оплодотворение. Чтобы заниматься сексом, надо бесконечно доверять партнеру. Надо быть уверенным, что наутро никто не побежит подавать в суд за моральный ущерб. А моральный ущерб в этом случае будет круче чем даже иск инфоканалов... — Ужасный век, ужасные сердца, — пробормотал Трохин, — Но тогда последний вопрос: а в чем заключается ваша свобода? Если вы ничего не можете ни сказать, ни сделать? Ни трахнуть? — Основное право гражданина — это право на свободу от проявлений чужих свобод, — бойко протараторил Ваня как по учебнику. — Это главный закон, других законов нет. Гражданин свободен. Он может творить все, что захочет. — Это как? — не понял Трохин. — Все? И убить человека?
|