Начало
Посвящается моей семье: Сидни Грин, Майку Грину и Хэнку Грину. «Я изо всех сил старался поступать правильно». (последние слова президента Гровера Кливленда) прикол Все расселись на спальниках, Аляска курила, выказывая полное пренебрежение к тому, что вся эта конструкция могла вспыхнуть с поразительной легкостью. Полковник достал один-единственный листок бумаги из принтера и зачитал: — Смысл сегодняшнего праздника — раз и навсегда доказать, что мы — прирожденные приколисты, а выходники — не менее прирожденный отстой. К тому же у нас будет возможность подпортить жизнь Орлу, такое удовольствие пропустить нельзя. Так что сегодня… — он сделал паузу, словно в этот момент должна была зазвучать барабанная дробь, — мы сражаемся на трех фронтах. Фронт первый: предприкол. Мы, по сути, буквально подпалим перья у Орла на заднице. Фронт второй: операция «Болди», в которой Лара в одиночку выполняет жестокую, но изящную карательную миссию, которую мог породить исключительно мой умище… — Э… — перебила его Аляска, — вообще-то, это япридумала!
Середина
Полковник встал, сделавшись выше остальных, ведь мы все сидели. — Ничего это не хорошие новости! Этого мы не планировали! И это означает, что целых двадцать три человека автоматом исключаются из списка подозреваемых. Двадцать три врага, которые смогут нас вычислить и рассказать! — Если это произойдет, — сказала Аляска, — я все возьму на себя. — Ага. — Полковник вздохнул. — Как в случае с Полом и Марьей. Ты скажешь, что ты шныряла по лесу, взрывая петарды, и одновременно взламывала Сеть и рассылала поддельные отчеты об успеваемости? Орел на это, конечно, купится. — Расслабься, приятель, — вступился Такуми. — Во-первых, нас не поймают. Во-вторых, если и поймают, я скажу, что мы с ней были заодно. Тебе же важнее остаться. Полковник молча кивнул. Спорить с этим смысла не было: если его выпрут отсюда, в другой хорошей школе он стипендию не получит. Понимая, что нет лучшего способа обрадовать Полковника, кроме как признать его гениальность, я спросил: — А как ты в Сеть влез?
Конец
СИМОН БОЛИВАР «Как же я выйду из этого лабиринта?!» По сути, наверное, не это сказал Симон Боливар перед самой смертью (хотя он все же произносил эту фразу, только в другой момент жизни). А на самом деле это могло быть что-нибудь вроде: «Хосе, неси чемоданы. Нам тут не рады».Но мы с Аляской опираемся на роман Габриэля Гарсии Маркеса «Генерал в своем лабиринте». ФРАНСУА РАБЛЕ «Иду искать Великое „Возможно“». Различные источники приписывают Франсуа Рабле разные высказывания, всего четыре варианта. Они перечислены в «Оксфордской книге смерти»: а) «Иду искать Великое „Возможно“»; б) (после того, как его растерли мазями) «Как ботинки начищают перед последним путешествием»; в) «Опустите занавес, фарс окончен»; г) (закутываясь в домино, то есть плащ с капюшоном) «Beati qui in Domino moriuntir».Последнее высказывание — это интересная игра слов, [14]но поскольку оно на латыни, сейчас его цитируют редко. Вариант г) я отвергаю потому, что мне сложно представить, будто Рабле, умирая, будет наряжаться для того, чтобы пошутить, да еще и на латыни.Вариант в) очень популярен, поскольку он прикольный, а все любят предсмертные высказывания поприкольнее.
|