Начало
Кадзуо Исигуро Там, где в дымке холмы Часть первая Глава первая Ники – так мы в итоге назвали нашу младшую дочь; имя не уменьшительное, мы с ее отцом выбрали его, пойдя на компромисс. Именно он, как ни странно, хотел дать дочери японское имя, а я – быть может, эгоистически избегая напоминаний о прошлом, – настаивала на английском. Под конец он согласился на Ники, посчитав, будто в этом имени различимо смутное эхо Востока. Ники приехала ко мне в этом году в апреле, когда было еще холодно, моросил дождь. Возможно, она собиралась пробыть у меня дольше, не знаю. Но мой дом за городом и тишина вокруг стали ее тяготить, и скоро я увидела, что она рвется обратно – к своей лондонской жизни. Она слушала и не дослушивала мои пластинки с записями классической музыки, бегло пролистывала стопки журналов. Ей постоянно звонили, и она – тоненькая, в туго облегавшей ее одежде – кидалась через ковер к телефону, тщательно прикрывая за собой дверь, чтобы я не подслушала разговор. Через пять дней она уехала. Середина
– Это нехорошо, Ники. Особенно в твоем возрасте. Думаю, тебе надо посоветоваться с врачом. Ты всегда можешь пойти к доктору Фергюсону. Ники, сделав нетерпеливый жест, опять углубилась в газетную статью своего отца. Я пристально на нее посмотрела. – В сущности говоря, я сегодня утром поняла кое-что еще. Насчет этого сна. Дочь как будто меня не слышала. – Знаешь, та маленькая девочка была вовсе не на качелях. Это только вначале так показалось. Но она была вовсе не на качелях. Ники, пробормотав что-то, продолжала читать. Часть вторая Глава седьмая Летняя жара усиливалась, и вид пустыря за нашим окном становился все более отталкивающим. Почти вся земля высохла и растрескалась, оставшаяся после дождей вода скопилась в рытвинах и канавах. Там плодились всевозможные насекомые: в особенности досаждали вездесущие комары. Жильцы по привычке продолжали жаловаться, однако с годами к раздражению, вызываемому пустырем, примешались цинизм и безнадежность. Конец
По-прежнему глядя на Ники, я сказала: – Но в конце концов, Ники, ничего другого почти и не остается. – Господи, мама, да у меня множество всяких занятий. Я вовсе не хочу прилипнуть к месту с мужем и оравой визжащей ребятни. Чего это ради ты вдруг завела этот разговор? – Крышка чемодана не закрывалась. Ники надавила на нее с раздражением. – Я просто поинтересовалась твоими планами, Ники, – засмеялась я. – Сердиться не стоит. Конечно же, ты сама должна выбирать. Ники снова раскрыла чемодан и что-то в нем поправила. – Ну-ну, Ники, не надо дуться. На этот раз ей удалось закрыть крышку. – Бог его знает зачем я столько всего с собой навезла, – пробормотала она себе под нос. – Что ты говоришь людям, мама? – спросила Ники. – Что ты говоришь, если они спрашивают, где я? Дочь решила, что уезжать раньше обеда необязательно, и мы вышли погулять по фруктовому саду за домом. Солнце сверкало, но воздух был прохладный. Я взглянула на нее озадаченно: – Говорю им, что ты живешь в Лондоне, Ники. Разве это не правда?
|