Начало
Деннис Лихэйн В ожидании дождя Посвящается моим друзьям Джону Демпси, Крису Маллену и Сьюзан Хейс, позволившим мне украсть у себя несколько отличных фраз и не подавшим на меня за это в суд И Андре — нам тебя не хватает Я слышал, как бормочут старики: «Всё изменяется… Уносит нас течение реки…»[1] Уильям Батлер Йейтс В моем сне у меня есть сын. Ему лет пять, но и голос, и ум у него — как у пятнадцатилетнего. Он сидит рядом со мной пристегнувшись, и ноги его едва достают до края автомобильного сиденья. Машина — старая, огромная, и руль у нее размером с велосипедное колесо. Мы едем; за окном раннее декабрьское утро цвета мутного хрома. Мы где-то за городом, южнее Массачусетса, но севернее линии Мэйсона-Диксона — возможно, в Делавэре или в южной части Нью-Джерси. Вдалеке виднеются клетчатые красно-белые силосные башни, торчащие на окраинах перепаханных полей, присыпанных бледно-серым, газетного оттенка снегом. Насколько хватает глаз, кругом только поля, только силосные башни, замершая и беззвучная мельница и обледенелые телефонные провода, уходящие за горизонт. Середина
— А он думал, — сказал я. — Блондин. Так ведь? Она кивнула. — Назови мне его имя. Она затрясла головой так яростно, что слезы закапали на стол. Я поднял видеокассету: — Или его имя, или твоя репутация и карьера. Она по-прежнему мотала головой, хотя уже не так яростно. Мы собрали свои вещи и достали из холодильника оставшееся пиво. Бубба нашел пакет и запихнул в него остатки начинки и картофеля; во второй такой же он упаковал недоеденную индейку. — Ты чего делаешь? — спросил я. — Там же осколки. Он посмотрел на меня как на аутиста: — Я их вытащу. Мы прошли обратно в столовую. Диана Борн немигающим взглядом смотрела на собственное отражение в медной поверхности стола. Локти ее покоились на столешнице, а ладони сжимали голову. Когда мы добрались до прихожей, она сказала: — Не советую вам с ним связываться. Я обернулся и посмотрел в ее пустые глаза. Она как будто на глазах постарела. Мне ничего не стоило представить себе, какой она станет через сорок лет, — в доме престарелых, одна, доживает свои дни, по..... Конец
— Настолько сильным, что сам себе отрубил палец? Уэсли улыбнулся: — Это сказка, мистер Кензи. Детали несущественны. — А как принц будет себя чувствовать, если кто-то еще более сильный отрубит ему голову? — Я вернулся домой, — сказал он. — Здесь мое место. Я повзрослел. Со мной любящий отец и любящая мачеха. Я счастлив. А ты счастлив, Патрик? Я промолчал. — Надеюсь, что да. Держись за это счастье. Это очень редкая вещь. И очень хрупкая. Стоит тебе начать разбрасываться беспочвенными обвинениями, как твое счастье окажется под угрозой. Несколько хороших адвокатов, собаку съевших на защите в суде чести и достоинства своих клиентов, сотрут тебя в порошок. — Ага, — сказал я. Он повернулся ко мне и вяло улыбнулся: — Иди домой, Патрик, и веди себя хорошо. Береги то, что тебе дорого, заботься о своих близких и будь готов к тяжелым временам. — Он швырнул в мое отражение очередной камешек. — Рано или поздно они настигают нас всех.
|