Мария Голованивская

Признание в любви: русская традиция

Слова любви

Эта книга о том, как признавались в любви наши предки и как это делаем мы сами. О том, как мы понимаем любовь, что чувствуем, что говорим, о чем мечтаем, чего хотим. Здесь вроде бы все ясно и так: встретились, влюбились, а дальше – или счастье, или разбитое сердце.

Все правильно.

Но не так очевидно.

Ведь любовь – это загадка, неразгаданная тайна, тема вечной дискуссии, вечного спора «быть или не быть». Это вечная тема, которая потому и вечная, что невозможно в ней что-то определить окончательно, раз и навсегда.

И нельзя и можно.

Только не вперед, а назад.

Так сказать, задним числом.

В любви нас ведет за руку мощная традиция, предлагая уже готовые ситуации и слова. И нам от этой традиции никуда не деться. Она – часть нас самих, хотя мы и не чувствуем ее, как не чувствуем воздух, которым дышим.

Культурные коды, алгоритмы и есть заданные формы существования нашей любви, которую мы, безусловно, принимаем и с которой боремся. Даже не догадываясь об этом. Но боремся все вместе, двигая по крупицам нашу культуру, наши представления в каком-то не известном.....

Но любить холодных мужчин и женщин – все же изыск и все же европеизм. Русский национальный характер не знал холодности, равнодушия, а, напротив, всегда отличался горячей и широкой натурой. Любить ярких, открытых, искренних у нас считается естественным, и эти перечисленные качества, наряду с мудростью и мужественностью, входят в традиционно одобряемый культурой набор мужских достоинств.

Именно к этому типу примыкают так называемые демонические личности, тоже перенесенные в качестве персонажей на нашу почву из Европы, но укоренились они в нашем сознании лишь после того, как прошли надежную обработку национальным колоритом.

Ох, как же женщины, любят демонических личностей!

Но почему? За что? От них же столько головной боли?

Стереотип, касающийся их привлекательности, связан с целым пучков мифологических и исторически-культурных кодов, хранящихся в нашей памяти. Поэтому поэма Лермонтова «Демон», где очень точно описан.....

Не пришли к нам и другие культурные контексты, столь ярко представленные у Генри Миллера и Фредерика Бегбедера – куртизанская любовь, например, возведенная в степень обыденной городской практики. По какой причине? По той ли, что в Советском Союзе «не было секса, а была только любовь»? Отчасти да. Именно советская литература, в отличие от литературы европейской или американской, знавала миллионные тиражи. Именно она, проходя сквозь жернова цензуры, должна была воспитывать массы – задача, невиданная ни для европейцев, ни для американцев, ни для нас сегодняшних. А потому главная наша куртизанка проживает в Петушках, а нынешние ее последовательницы знают только скромные тиражи или обитают на страницах городской печати, что совсем уж, согласитесь, не то.

Можем ли мы сказать, что инициативу любовного признания у литературы перехватила журналистика, жур.....