Наталья Нестерова

Кошки-мышки

Инне Веремеенко, чье изящество и женская хрупкость таят подлинную мудрость

Глава первая

Князи — в грязи

На завистливый вопрос подруг: «Откуда берутся такие мужики?» — я честно отвечала:

— Они валяются на улице.

Своего мужа я действительно нашла на тротуаре. Вернее — на грязной тропинке. В прошлом столетии, десять лет назад, холодной осенью девяносто седьмого года.

Возвращалась поздно вечером. Дождь, слякоть, темнота. Узкая дорожка, по одну сторону глухая стена здания, по другую — ограда детского сада. Противное место, зато путь до дома сокращается на пятнадцать минут. Неожиданное препятствие: на земле сидит мужик. Спиной привалился в дому, ноги вытянул. Конечности у пьянчуги (а кто еще, как не в хлам пьяная зараза?) длиннющие, пятками упирается в забор. Не обойти, а перешагивать боязно. Вдруг очнется, сделает мне подсечку, повалит? Сейчас голова у него на грудь упала, похоже, дрыхнет. Но все равно страшно. Развелось алкоголиков! Ни пройти ни проехать.

— Семипалатинск — это где?

— Разве важно? Бывший СССР.

— Майка, что требуется?

— Женщина согласна взять вещи для сирот, багаж.

— И?

— Надо оплатить багаж, во-первых. А во-вторых, купить необходимое.

— Книжки детские обязательно. Если у ребенка есть тяга к знаниям, то без книжек ему не развить потенции.

— Хорошо, и книжки куплю. Лида?

— Да?

— Что ты меня мучаешь?

— А ты попробуй, зараза: сколько мне не жалко?

— Лидочка, я ведь не для себя!

— Сумма?

— У меня все посчитано и записано, — выкладывала Майка передо мной листочки. — В двух вариантах, для младшей и средней группы, или только для младшей…

— Обе группы, — сказала я, не гладя на ее каракули с чумовыми сокращениями.

— Две тысячи евро, — выдохнула Майка. — В Москве до вокзала Саша доставит, а в Семипалатинске такси недорого…

— Уговорила, плачу.

Плакал мой новый полушубок из рыси, который хотела купить в конце сезона. Но чего стоит благотворительность, если она вам ничего не стоит?

— Кстати, о Саше. Майка, ау?

— Хо-о-орошая семья, — у меня, наконец, восстановилась способность соединять звуки в слова, — на-наша.

На кухню вошла мама:

— Сейчас президент будет поздравлять.

Мы ее не услышали.

— Ты знал про Назара, — пробормотала я как ни странно — с облегчением.

Словно у меня какое-то время тому назад вырос хвост, я скрывала отвратительный изъян, а муж знал, но молчал, берег мою тайну.

— Естественно, знал. Скажи спасибо, что у вас до койки не дошло.

— Не дошло, Максимчик!

— Ага, теперь ты лебезишь, — муж мгновенно учуял перемены в моих интонациях.

Подтянулись Майка и Саша, который держал поднос с фужерами с шампанским.

Мне так хотелось подчеркнуть свою непорочность, что едва все не испортила.

— У нас ничего-ничего не было! — твердила я. — Клянусь! Ты мне веришь? И на Новый год я подарила ему триста штук презервативов…

Выпалила, испугалась.

Звук пропал — все застыли на секунду, которая показалась мне длиннее суток.

Саша закашлялся, фужеры стукались.