Фигль-Мигль

Кража молитвенного коврика

И вот в тот день, когда я додумался до мысли, что ум в человеке — не главное, эта простая мысль меня отменила. Никакими другими достоинствами я похвалиться не мог, никаких других пороков не стыдился. Мир за окном жил и дышал, в комнате жили и дышали цветы и книги. Небо, окно, стена, ровные переплеты, неровные изгибы ветвей и листьев — всё было. Меня не было.

Я долго смотрел на свои пальцы. Пальцы как пальцы, в чернильных пятнах. Пальцы правой руки сжимали, как стержень жизни, карандаш и, в общем-то, были при деле. Указательный палец левой руки был разрезан консервным ножом, но уже заживал. Вид у обеих рук был неухоженый, и всё же это были руки, и они как-то выглядели, как могут выглядеть руки любого другого человека.

Я посмотрел в окно: там, снаружи, сильно дул ветер. День начинался простой, серенький, но чем-то странный. В этот день в мире, как потом оказалось, произошли — помимо моего озарения — и другие тревожные события, задействовавшие почти все части света: одно землетрясение в Центральной Америке, одна победоносная война в Африке, обвал в горах где-то на канадской границе и два обвала на фондовых биржах ю.....

Но ведь у каждого из людей — своя радость, и кому достанет сил пренебречь ею вовсе?

Лишь бы позволили стоять под заветным окошком, поднимать глаза и не видеть, как вместо любимого единственного взора сверкает из окошка злая судьба. «При такой судьбе, как моя, почти невозможно сохранить необходимое мужество», и «неужели люди так меня стыдятся», и «я беззвучно кричу себе страшное слово: живой мертвец». Есть версия, что Гельдерлин больше сорока лет разыгрывал безумие, подобно Гамлету, да еще «искусно». «Знаешь ли ты, почему так происходит, люди испытывают страх друг перед другом, они страшатся, что гений одного пожрет другого, и потому с охотой предлагают взаимно еду и питье, но ничего такого, что питает душу, и не выносят, когда что-либо сказанное или сделанное ими однажды восприн.....

А какая хорошая была вещь! Усердно практикуемое изящными, благовоспитанными людьми, лицемерие скрывает ненависть — политкорректность демонстрирует несуществующее уважение. Первое целомудренно, вторая — развязна. Одна держит в узде себя, другая норовит обуздать вселенную. Странное дело: вселенная сопротивляется, временами не то что порвав узду (бывает ведь, правда), но и выходя из границ приличий. Действительно, обезумевшая, обливающаяся кровью вселенная — как-то некрасиво. Как-то даже претит. Политкорректность потом мечется: где мой конь? Да вон, говорят, пробежал. «Бежа твой конь тебя проклинал, тебя проклинал».

У современного человека очень много убеждений, которые делают невозможной одухотворенную созидательную деятельность. Нигилистические они или позитивистские, но прежде всего — мертвящие. «Я» пуп земли, «ты» пуп земли, «они» пуп земли — и даже вон то лицо с крайне ограниченными способностями к адаптации пyпoк своего пространства, — не много ли для одной маленькой планет.....