Начало
Евгений Лукин Труженики зазеркалья Дорогие читатели мужского пола! Вспомните, сколько раз вы снисходительно усмехались, услышав исполненный ужаса женский возглас: «Господи, ну и морда у меня в этом зеркале!..» Зря усмехались, зря. Женщины вообще приметливее мужчин. И это их восклицание – лишнее тому свидетельство. Да! Представьте себе, что из каждого зеркала на вас и впрямь взирает совершенно иное отражение. Видите, какая разная складка губ, линия лба, рисунок морщин наконец? Собственно, так и должно быть. Одно отражение – талантливо, другое – не очень, а третьему вы просто не нравитесь… Любители бесчисленных историй о том, как некий персонаж, пройдя сквозь зеркало, оказывается в симметрично опрокинутом мире, где логика становится абсурдом, а добро злом, вероятно, будут разочарованы истинным положением дел. Не такой уж он и опрокинутый, этот мир, а зеркальную грань, что бы там ни утверждал мистер Доджсон, человеку преодолеть не дано. Разве что с помощью молотка. Запомните это накрепко.
Середина
– Почему черный? – Потом объясню. У вас этого в лужах не проходили… Но ты, Вась, все-таки подробнее давай, подробнее. Нас-то ведь твои дела тоже касаются… Отражение Василия Полупалова покивало, сосредоточилось. – В общем, из беседы их я так понял… – проговорило оно медленно и мрачно, – что запил мой Васек сразу же, как только жену схоронил. Запил, зеркало грохнул… – Ага… – соображая, пробормотал Леонид Витальевич. Пальцы рук его танцевали, словно ощупывали какой-то незримый предмет. – Ну вот уже кое-что прорисовывается… То-то я думаю: неужели у него раньше в квартире ни одного зеркала не было? – Грохнул нечаянно или нарочно? – уточнил дядя Семен. – Нарочно. Померещилось ему что-то по пьянке… – А что? – Не знаю. При ней он говорить не захотел. – При ком? – Н-ну, при старой знакомой этой! У кого он сегодня ночь провел?.. Отражения переглянулись, задумались. – А вдруг… – замирающим голосом начал Егорка – и все обернулись к нему. Сглотну.....
Конец
– Спасибо… – растерянно поблагодарил культурный Леонид Витальевич, но ответа не получил. Отражение Истриной скрылось в павильоне, и там вскоре стало шумновато. – Да нет, не так, не так!.. – слышался ее капризный, с хрипотцой голос. – В том-то и дело, что все должно быть тусклым! До того момента как я войду, все должно быть тусклым… – Нет уж, позвольте решать это мне… – дребезжал в ответ распорядитель. Мужчины посмотрели на карты, потом друг на друга. – Кстати, – сказал Василий. – Про Ирину ей говорить? Призадумались. – Нет. Ну ее к черту! – мрачно молвил дядя Семен. – Тут же сбежит… – Может, оно и к лучшему… Снова задумались. – Как хотите, а распорядитель наш – придурок редкостный, – подытожил впечатления Леонид Витальевич Арчеда. Егорка молчал. А потом наступило утро. В павильоне уже корректировали солнечный луч, падающий из лишенного шторы окна, и ругались насчет пылинок. Затем наконец прозвучало: – Полупалов, приготовиться!.. Василий встал.
|