Начало
Андрей Валентинов Если смерть проснется Пролог. Четверо верховых тащили на аркане пятого – высокого, длинного, словно жердь, в порванной в клочья белой рубахе. Короткие, стриженные в скобу, волосы запеклись кровью, кровь была на лице, заливала глаза, черной коркой покрывала губы. Но человек был жив. Время от времени он стонал, бормоча невнятные слова. Впереди, за стеной пожелтевшего осеннего камыша, сверкнула серая речная гладь. Всадники спешились. Старший, широкоплечий седой усач, кивнул двум своим молодым спутникам, и те нырнули в камыши. Четвертый подошел к пленнику и ткнул его в бок каблуком красного огрского сапога. Услыхав стон, он удовлетворенно кивнул и разом потерял к человеку всякий интерес. Между тем послышался шум, и появились двое молодых парней, волоча спрятанный в камышах челнок. Старший нетерпеливо мотнул головой. Челнок с легким плеском упал на воду. – Отвезете и расскажете… Один из молодых парней, безусый, с длинным чубом, закрученным за левое ухо, кивнул и, подойдя к пленнику, тщательно проверил узлы на веревках, стягивавших руки и ноги. Оставшись довольным, он кивнул другому, такому же безусому, но не имевшему чуба. .....
Середина
– Я правду сказал! – Войчемиру хотелось кричать, вопить от отчаяния и обиды. Что же это происходит, Матушка Сва! – Очень плохо, мой глюпий Войча! Хальг поправил повязку, встал, ему помогли накинуть плащ. – Кеи не лгут, но сотник может немножечко говорить ложь. Жаль, что старый и очень глюпий сканд верить какому-то сполотскому дураку! Извини меня, маленький Войча! Я отвечать своей старой жизнью за молодого Кея… – Зачем же… Почему? – обида исчезла, но недоумение стало еще больше. Брат говорил, что не велел убивать Рацимира, но его сотник – опять сотник! – ездил к бродникам. И на малыша Улада, как поговаривали, напали Сварговы кметы во главе с Покладом! – Кто-то хотеть убить маленького и очень глюпого Войчу! – Хальг покачал головой. – Кто-то очень не любит тебя, Кей Войчемир. Не возвращайся к этому кто-то! Этот кто-то захочет убивать тебя снова! – Дядя Войча, поезжай с нами! – подхватил Мислобор. – У тебя сотня, у нас – сотня. Отобьемся! Отбиваться? От кого? От братана Сварга? Стало совсем плохо. Не к месту вспомнился сон. Почему ему.....
Конец
Все было знакомо: небольшая поляна, избушка, вросшая в землю почти по самую крышу, Ужик и даже страшный волосатый чугастр, с унылым видом сидевший возле костра. Ужик пристроился рядом, сердито выговаривая чудищу: – Не знал, не знал! Не знал, так нечего заклинания читать! Кудесник нашелся, любимец богов! Чугастр бормотал что-то невразумительное, явно оправдываясь. Ужик отмахнулся: – Вспомнил! Дед твой в таких делах хоть разбирался! Ишь, Истинный Лик принять захотел! Бедняга-лесовик сокрушенно поднял вверх страшные когтистые лапы. – Ладно. Завтра сюда придешь, что-нибудь придумаю. Но будешь еще с заклинаниями шутить, в жабу превратишься – зеленую! Понял? Ну, иди! Чугастр вскочил, согнулся в глубоком поклоне и сгинул – словно и не было его тут. Ужик вздохнул и повернулся к Войче: – Видал? Дед ему, видишь ли, тайну поведал! Небось, и тебе жаловался? Войча вспомнил давнюю встречу с бедолагой-чугастром и усмехнулся. Хорошо, что Ужик расколдует лесовика. Каково всю жизнь чудищем по лесу бегать!
|