Начало
Мария Метлицкая После измены (сборник) После измены Измену можно простить, а обиду нельзя. Неверность прощают, но не забывают. Анна АхматоваЖизнь не кончается, жизнь продолжается. Никто не умер, и даже никто не болеет. Все через это прошли, все пережили. У кого-то бывало и похуже. А чем ты лучше других? Почему тебя это не должно было коснуться? И так прожила как сыр в масле почти до пятидесяти. И что, наивная, думала, что эта история не про тебя? Ничего. Проглотишь. Скажи еще спасибо, что так. Что не ушел, не оставил на улице. Не завел ребенка. В ногах ведь валяется! Не знает, как тебе угодить. Как прощение вымолить. Смотри, не увлекайся! Ума-то не хватает вовремя остановиться! Чем больше он перед тобой стелется, тем больше ты кривишься. Меру-то знать надо! Ведь и ему надоест! Терпение-то границу знает! Подберут – не заметишь, и еще в ножки поклонятся, не сомневайся. Он обеспеченный пятидесятилетний мужик, не толстый, не лысый. Здоровый, между прочим. Волосы с сединой, глаза голубые. Спортом занимается. Не пьет и не курит. Остроумный, кстати. Джаз обожает. Книжки читает. Ты сама любуешься, когда он из своего высоченного джипа выскакивает..... Середина
Одна сплошная и беспочвенная гордыня. Среднестатистическая женщина, заурядная и обыденная. Ничего такого во мне нет – абсолютно. Даже странно, ей-богу, как он продержался так долго! Гораздо раньше его могло занести, гораздо раньше. Гораздо раньше он мог попасть под «трамвай желаний» и поддаться на зов любви. Я ничем и никогда его не удивляла. Я не умею делать сюрпризы и более чем спокойно на них реагирую. Вот в чем моя основная ошибка. Ну, катится и катится. Идет, ползет – и ладно. Надеюсь на «авось» и «как-нибудь». Так в чем же его вина? В том, что ему захотелось праздника? Новых, ярких впечатлений и ощущений? В том, что он обратил внимание на женщину более свежую, молодую и яркую? Что у него появилась потребность пережить, освежить, впечатлиться? Даже жаль его, бедного, – не сложилось! А сколько его собратьев начинают жить заново, с нуля? Рожают новеньких деток, строят новое гнездо. Правда, за чей счет… Что там с их «бывшими» в тот момент, когда они проходят, пролетают и проплывают по новым жизненным рекам и коридорам… Но это уже никого не волнует. Конец
– Нет, – помотала головой Катька. – Женька? – искала виновников Самохвалова. Девочка снова отрицательно покачала головой. – Сама? – использовала последний шанс Антонина в надежде хотя бы кого-нибудь призвать к ответу. – Парикмахерская, – честно сообщила Катерина. – Парикма-а-ахерская? – не поверила Самохвалова и задохнулась от возмущения. – Стой, где стоишь! Пойдем сейчас в твою парикмахерскую! – бушевала женщина. – Я им покажу, как детей портить! Мастера-а-а-а! Урода сделали! Был ребенок – стал урод. Чего встала как вкопанная. Выходи давай! – Я не пойду, – отказалась Катька и попыталась обогнуть мать. – Я тебе дам «не пойду»! Пойдешь как миленькая. А не пойдешь – силой поволоку. Мало без разрешения, так еще и изуродовали. Ты вообще себя видела, на кого ты похожа? Девочка кивнула головой и снова повторила попытку. – Стоять! – заорала Антонина и схватила дочь за руку. – Поговори мне еще! Катька вырвала руку и уселась на пол прямо в прихожей. Самохвалова побледнела от ярости и, рванув дверь, вылетела на лестничную клетку.
|