Начало
Улыбнись и умри 1 — Грег Бэнкс! У меня мурашки по коже побежали, когда мистер Сор назвал мое имя. Забившись в самый дальний уголок своей парты на заднем ряду, я сидел как мышка. Я спрятался за широкой спиной нашей гориллы Брайана Вебба, сидевшего прямо передо мной. Я сложил ладони и молился, чтобы мистер Сор не вызвал меня к доске. — Грег Бэнкс! У меня засосало под ложечкой, колени задрожали. Я медленно поднимался, с трудом проглотив комок в горле. Для меня самое страшное — отвечать у доски перед всем классом. Особенно если не было времени как следует попрактиковаться. И если смотреть в записи не разрешается. А ведь добрая половина наших отметок по английскому языку зависит от этих ответов у доски. Я кашлянул и обреченно поплелся к доске. И прошел уже почти полпути, когда Донни Грин выставил в проход свою ножищу в белой кроссовке. Я споткнулся, но не упал. А класс все равно заржал. Мистер Сор мрачно посмотрел на Донни. — Донни Грин, ты так делаешь всем, кто изволит проходить мимо? — Типа того, — ответил Донни. Середина
Кучка ребят, оживленно болтая, сгрудилась у входа в класс. — А ну, дайте пройти! — крикнул я. Мне надо было увидеть мистера Сора до звонка. В классе я зажмурился от яркого солнца, бьющего в окна, и заторопился к столу мистера Сора. Но, не пройдя и полпути, остановился, остолбенев. Сердце словно перестало биться. В отчаянии я вскрикнул. 14 — Что-нибудь случилось? — спросила молодая женщина, сидящая за столом мистера Сора. — С тобой все в порядке? Я уставился на нее. Видок у меня, надо полагать, был тот еще. Я даже слова промолвить не мог. Стоял как дурак, прижимал к себе камеру, боясь ее выронить. А… где мистер Сор? — наконец выдавил я из себя. Он не очень хорошо себя чувствует. — Она внимательно меня разглядывала. — Я мисс Ройз. Сегодня я его заменяю. Его… его нет? — заикаясь, проговорил я каким-то петушиным фальцетом. Она кивнула. Урок у вас проведу я. Может, все же чем-то я могу помочь? Нет, — пробормотал я с несчастным видом, бросив взгляд на камеру. —..... Конец
Стояли и ждали, когда начнут меняться наши тела. Но ничего не происходило. — Мы обречены, — простонал я. Лоскут кожи с моего лба плавно спланировал нам под ноги. 24 На следующее утро я проснулся ни свет ни заря. Еще будильник не прозвенел. Я потянулся, зевая. Потом перевернулся, готовясь сражаться со своим необъятным телом, чтобы как-то выбраться из постели. — Ого-го! — завопил я, напрягая каждый мускул. И полетел по комнате! — У-у-ух! Я врезался в стену. И отлетел. И шмякнулся на пол. И подскочил снова. — Да что же это такое? — во всю глотку заорал я. В зеркале я увидел свое отражение. Привычное прежнее лицо. Привычное прежнее тело. Ни тебе жирных складок. Ни надутых щек. Ни раздувшегося как шар пуза. Это я! Я вернулся! Я ущипнул себя. Потер физиономию. Подергал себя за волосы. Господи, как же я был счастлив! Я вскочил на кровать и стал подпрыгивать, вскидывая руки и вопя во всю глотку: — Получилось! Получилось! Мама с папой, еще в халатах, ворвались в комнату — Грег, что еще случилось?
|