Начало
Александр Голодный Ставка больше, чем СМЕРТЬ Металл Армагеддона Снова расстилается ковер золотых искр, сияет и переливается перламутр их оболочек. Теперь знаю точно – полупрозрачная сфера вокруг блестящего ядра – это последняя прожитая жизнь. И чем ярче и чище перламутр, тем больше было в человеке добра, любви, справедливости и благородства. Интересно, а как выгляжу я? Невозможное, наполненное божественной энергией пространство, оказывается, слышит мысли и исполняет желания. Словно огромное зеркало окружило со всех сторон. М-да… Теперь понятно, почему так слабо ощущается теплое дыхание Всевышнего и откуда идет замораживающий чувства холод. Расплавленное золото во льду, кипящий металл, окруженный выстуженной броней заросших инеем сверкающих кристаллов. Просто новогодняя снежинка. Только праздником и весельем от белой фигуры не тянет. Слишком остры пики и опасны зазубренные грани. Вот во что превратилась ледяная пустыня личного кладбища. Понятно, почему образующие прихотливый и гармоничный узор потоки искр стараются держаться в стороне. Середина
– Парни, что-то мне опять плохеет. Наверное, надо передохнуть маленько. Пытаюсь поудобнее устроиться у стены, но вместо этого бессильно валюсь на бок. Друзья успевают подхватить. И опять раздвоилось сознание. В смысле, отделившаяся часть бесстрастно наблюдает, как напарники возятся с безвольным телом, укладывая его на коврик. Пытавшийся передвинуть мешающийся меч здоровяк дергается и зло матерится: – Млять! Задрал уже! Нам же уложить его надо поудобнее! Сморщившись в ожидании нового удара, касается ножен. Ничего. С изумлением сообщает Ахмету: – Брат, представляешь, меч меня понял. – Я с Искандером уже ничему не удивляюсь. Ну, разумный меч, и что? Бурча под нос, здоровяк осторожно пристраивает под моей головой рюкзак: – Что будем делать дальше, командир? – Отдыхать. Искандер очнется, решим. – Еще раз стимулятор? – Опасно. Ты сам видишь его состояние. Кемаль думает, решительно взмахивает рукой: – Если что, я его как младенца вынесу. – Хорошо, брат. А пока ложись, передохни. Сил наберись. Я подежурю. Конец
Президент России Златов, развязывая на ходу галстук, устало вошел в гостиную. Да, годы – не шутка. И день сегодня выдался на редкость напряженным. Главный вопрос так и остался нерешенным: кого назначить своим преемником? Присев в мягкое кресло, обратив задумчивый взор на танцующие язычки пламени на дисплее электронного камина, Златов перебирал в уме кандидатуры, отмечая их достоинства и недостатки. Решение понемногу созревало – он всегда был силен в аналитике. И сейчас, и тогда, в самом начале… Поднявшись, президент подошел к ростовому зеркалу в дорогой оправе, скептически оценил отражение. Ведь еще вполне крепкий, пусть и пожилой мужчина, совсем не попадающий под определение «старик». Вот только многие годы правления наложили непреходящую усталость, заставляют думать о пусть подконтрольном и управляемом, но наследнике. Выпрямившись, сложив руки на груди, Златов принял величественный и гордый вид. Да, до старости еще далеко. Он уже собрался вернуться в кресло, как вдруг осознал, что отражение так и осталось неподвижным в той строгой и эффектной позе. – Не может быть.
|