Уилки Коллинз.

Отель с привидениями

Часть первая

Глава 1

В 1860 году из лондонских врачей известнейшим был доктор Уайбрау. Надежная молва приписывала ему едва ли не богатейший доход, доставляемый в наши дни медицинской практикой.

Однажды днем, уже к концу лондонского сезона [1], после особенно трудного утреннего приема, имея еще изрядное число домашних визитов на остаток дня, доктор только-только покончил с ленчем, как лакей объявил, что с ним желает говорить дама.

— Кто она? — спросил доктор. — Пациентка?

— Да, сэр.

— Для пациентов есть приемные часы. Скажите ей, когда приходить.

— Я говорил, сэр.

— И что же?

— Она не уходит.

— Не уходит? — с улыбкой повторил доктор. Он был не без чувства юмора, и нелепость ситуации развлекла его. — Эта настойчивая дама назвала себя? — спросил он.

— Нет, сэр. Она отказалась назваться, сказала, что не отнимет у вас и пяти минут, а дело чрезвычайно важное и до завтра не терпит. Она в приемной, и как выдворить ее оттуда, я не представляю.

Это предложение было встречено шумными рукоплесканиями, по милости моей драгоценной нянюшки сменившимися хохотом. В ту самую минуту, когда мистер Уэствик произнес слово „Венеция“, она вскочила на своем конце стола и во весь голос крикнула:

„Езжайте в наш отель, леди и джентльмены! Мы уже имеем шесть процентов на свой капитал, а если вы там все соберетесь и раскошелитесь, то тут же положим себе в карман все десять! Спросите мистера Генри!“

Столь бесцеремонно призванный к ответу, мистер Уэствик вынужден был объяснить, что к нему обращаются как к акционеру новой венецианской компании и что он от имени няни вложил в дело небольшую сумму денег (весьма неосмотрительный поступок, на мой взгляд). Присутствовавшие, развеселившись, провозгласили новый тост: „За успех няниного отеля! За быстрый рост дивидендов!“

Когда пришло время всерьез обсудить встречу в Венеции, выявились сложности, поскольку многие гости уже приняли другие приглашения на осень. Из родственников м.....

— Пусть хоть какая-то польза будет от этого вздора, — сказал он, пригнетая бумагу кочергой. — В комнате уже прохладно, и благодаря графининой пьесе дрова, глядишь, и прогорят. — Еще постояв у камина, он повернулся к брату. — Вот что я скажу тебе напоследок, Генри, и больше не буду к этому возвращаться. Я готов признать, что в недобрую минуту ты наткнулся на следы преступления, совершенного в палаццо бог весть когда. Только при таком допущении я могу все это обсуждать. Лучше я вообще ничему не поверю, чем соглашусь с твоим мнением. Я объявляю чистейшим вздором, галлюцинацией все сверхъестественные силы, что досаждали нам в первую ночь под этой крышей: и твой пропавший аппетит, и ночные кошмары сестры, и запах, преследовавший Фрэнсиса, и голову, что явилась Агнес. Не верю я в это, не верю! — Выходя, он оглянулся с порога. — Зато я в другое верю, — сказал он в заключение. — Жена тут злоупотребила доверием, и я верю в то, что Агнес выйдет за тебя замуж. Спокойной ночи, Генри. Завтра чуть свет мы уезжаем из Венеции.

Вот так лорд Монтбарри искоренил тайну «отеля с привидениями».

Постскриптум