Чак Паланик

Кто все расскажет

Кто все расскажет

Посвящается ТК

Парень встречает девушку.

Добивается девушки.

Убивает девушку?

АКТ I, СЦЕНА ПЕРВАЯ

Первая сцена первого акта начинается так: Ночь. Лилиан Хеллман, спотыкаясь, продирается сквозь колючие кусты какого-нибудь немецкого schwarzwald, причём на каждой груди у неё висит по еврейскому младенцу, а на спине — ещё орава детишек. Лили с трудом прокладывает себе путь через ежевичные заросли. Сучки цепляют расшитую золотом ночную рубашку от «Кристобаля Баленсиаги», чёрный бархат мнут бесчисленные пальчики нежных херувимчиков, которых она хочет спасти от раскалённых печей нацистского лагеря смерти. К мускулистым бёдрам Лилиан привязано ещё несколько невинных младенцев — беспомощных малышей еврейского, цыганского и гомосексуального происхождения. Листва разлетается в клочья от выстрелов нацистских гестаповцев. Пахнет порохом и еловыми иглами, но сильнее всего — «Шанель № 5». Ручные гранаты и пули неустанно свистят над безупречно завитым шиньоном от «Хэтти Карнеги», так близко, что серьги-подвески Картье взрываются радужной россыпью бесценных бриллиантов. Изумрудные и рубиновы.....

— Хэйзи, доброе утро.

А в сценарии Лилиан Хеллман упорно тащится сквозь холодную чёрную пустоту вдоль корпуса «Френдшип-7», возвращаясь к воздушному шлюзу.

Уэбстер достаёт из посудного шкафа кофеварку. Выдвигает ящик и вытаскивает оттуда шнур питания. Всё это, заметим, с первой удачной попытки, без долгих поисков. В холодильник, за металлической банкой с молотым кофе, он вообще потянулся не глядя. Повернувшись к другому шкафу, извлёк наш поднос для завтраков. Не тот серебряный, что для чая, и не вечерний, для ужинов. Очевидно, парень хорошо помнит, что где лежит в нашем доме, и наизусть знает здешний уклад.

Уж очень шустрый он, этот Уэбстер К. Уэстворд Третий; Явно один из тех юных улыбчивых умников, о которых Терренс Терри когда-то «предупреждал мою мисс Кэти. Один из шакалов. Сорока-воровка.

Насыпая молотый кофе в кофеварку, особь по кличке Уэбстер подаёт голос:

— Если позволишь, Хэйзи… никак не пойму, кого же ты мне напоминаешь?

Не отрываясь от очередной страницы, где Лилиан мучительно задыхается в ледяной стратосфере, бросаю ему:

— Телму Риттер.

Всех пугает возможность умереть раньше Лилиан Хеллман… Скончаться — и неизбежно пойти на корм ненасытной Лили. Так, чтобы вся твоя жизнь и доброе имя тут же скукожились до размеров голема, франкенштейновского чудовища, которого оживит и заставит плясать под свою дудку мисс Хеллман. Что может быть хуже смерти? Только вечность на поводке у Лили Хеллман, в виде ручного зомби, которого воскрешают во время торжественных ужинов, радиоинтервью или в автобиографических книжках.

«После ужина с Хеллман, — заметил однажды Уолтер Уинчелл, — человек жаждет вовсе не кофе с десертом. Ему нужно лишь одно — хорошее противоядие».

Даже самое известное имя, стоит носившему его человеку провести определённое время в могиле, превращается в неосмысленные звуки природы. Хрюк, гав, иа… Форд Мэдокс Форд… Мириам Хопкинс… Рэндл Эйртон.

Чарли Маккарти (он сидит справа) поздравляет меня с успехом вышедшей книги. Вот уже двадцать восемь недель «Парагон» занима.....