Начало
Мария Метлицкая То, что сильнее То, что сильнее Ночью, она, конечно же, не спала. Впрочем, что за новость! В обычные-то дни порой с фенозепамом, а тут такие события! Просто мирового значения! К семи утра она стала чуть подремывать, а в восемь уже зазвонил будильник. Милочка еще спала. Встала она легко, без покрякивания и медленного шарканья по комнате и до туалета, как было всегда. Почти подскочила и бодро устремилась в ванную. Она долго умывалась, критически разглядывая себя в зеркало и, как всегда, оставаясь недовольной этим, увы, не самым веселым зрелищем, потом что-то вспомнила, суетливо бросилась на кухню, открыла морозильник, вытряхнула из пластмассовой ячейки кубик льда и стала протирать им лицо. Лед быстро таял и капал на ночнушку. Потом она снова посмотрела на себя в зеркало, и ей показалось, что кожа порозовела и стала упругой. «Умная Зинка! – мелькнуло у нее в голове. – Надо почаще ее слушать. Что там еще она говорила? Лед, потом тертую картошку под глаза, а уж потом крем».
Середина
Она собрала свои вещи и переехала в новый дом. До работы теперь она добиралась с двумя пересадками, больше часа. Не роптала. В общем, как всегда, всем была довольна. По субботам отец привозил меня к ней. С ночевкой. И это было счастье. С утра в субботу я пораньше будила отца – скорее, скорее. Отец завтракал, а я дергала его за рукав: – Ну долго ты еще будешь копаться? – Господи, чем тебе дома плохо, чокнутая, ей-богу, – вздыхала мать. А я уже топталась и потела в шубе у двери и ныла: – Ну скоро ты, пап? Ехали мы через всю Москву, и отец обязательно покупал Ивочке цветы. По сезону: мимозу – ранней весной, гвоздики – зимой, георгины – осенью, а ранним летом – ландыши, любимые Ивочкины цветы. Уже при выходе из лифта.....
Конец
Здесь надо притормозить и опять кое-что объяснить. И напомнить, что в те годы даже банальная красная гвоздика была сказочным везением. А что говорить о белой? Ее тогда просто, кажется, не существовало в природе. Азнавур был тщательно выбрит, аккуратно подстрижен, кофейная дубленка, голубые джинсы. Терпкий запах нездешнего одеколона. Для женщин за сорок – мужчина из волшебного сна конца семидесятых. Он делает шаг навстречу и протягивает ей букет. Дальше больше – он приглашает ее в ресторан. – Выбирайте любой, – говорит он. – Да я в них как-то не очень, – почти робеет она. Догадывается: «клеит». Но мужского интереса в его глазах не видно. Увы! Она смущается и отказывается – он настойчив. – Я человек игры и долги возвращаю. Дело чести, – объясняет он. Тут она понимает, что ее отказ его обидит. Да почему бы и нет? Почему бы не сходить в ресторан? По букету она догадывается, что это будет явно не шашлычная «Риони» и не чебуречная «Ингур.....
|