– Вы, госпожа, их в стопке расходных посмотрите, – озабоченно посоветовала Рата.

Син принялась раздраженно рыться в стопе разлохмаченных листов. В последнее время с бумагой стало совсем плохо: вздорожала непомерно, да и правильная канцелярская совсем исчезла. Снова начали на клочках пергамента расписки корябать. Плохо – попробуй неровную кожу подшей.

Конгерские накладные нашлись – оказались в самом низу приходных документов.

– Я и говорю, прилипли случайно, – заметила Рата, старательно протирая чернильницу.

– Прилипли, значит? – Син глянула свирепо. – Я тебе сколько раз говорила: думай, куда суешь. Каждый раз в конце дня головоломку мне подсовываешь. И что ты за девица такая – когда не нужно, шустрая, как блоха, когда нужно – спишь за столом.

– Что это я сплю? Утром совсем замучалась – вы в гильдию ушли, ключники товар отпускают, Вини с возницами разбирается, а тут то с рынка набегут, то курьеры глупые один за другим. Разорваться мне, что ли?

– Если кто разрываться не хочет, ми.....

Одно, чего Рата не собиралась никогда в жизни говорить подруге – как хоронила того дядьку.

Рата глянула на пятно лодки, застывшее на спокойной поверхности пролива. С высоты ЛотТу едва разглядишь – просто пятнышко бледнозеленое и только угадать можно, когда снасть выбирает. Платье, шелковое, некогда яркое, порядком выгорело. Как его ЛотТа ни берегла, когда один и тот же наряд каждый день носишь, элегантной не останешься. Но платье покойной Лорис светловолосой островитянке очень шло. Рата, правда, объяснила, что вырез великоват, а подол слишком короток, но ЛотТе было наплевать. Подол еще укоротила – теперь платье лишь до середины икр ноги прикрывало. В остальном платье ЛотТа подогнала так, будто на нее и шили. Уроженка Клыка с иглой очень дружила – тут Рата только головой качала: как без учителей можно научиться так портняжить? Из остатков шелка ЛотТа умудрилась сшить косынку – для Раты, но та отказалась, косынка у нее была, а подруге в самый раз. Была ЛотТа с ног до головы нарядная, шикарнозеленая. С тех пор немного поблекла и выгорела, но на свой наряд все равно нара.....

– Все они юные и одинаково, гм, искушенные. Хотя ведут себя на удивление прилично. Мыто с тобой женщины тактичные…

– … но от нас тайн в замке нет. Проявим снисходительность к молодости, пусть развлекаются в приделах приличий.

– Именно. Хотя я сдержанности парня поражаюсь. Когда Белка улыбается.… Помоему, большая часть гарнизона элементарно дуреет. Еще хорошо, что народ привит от женских чар надзором нашей несравненной ланонши.

– Ну, у нас тут и без Блоод есть на кого посмотреть, – сказала темноволосая, любуясь подругой. – Ты только капюшон накинь.

Зеленоглазая вдохнула, но послушно накинула отороченный белым мехом капюшон куртки. По мелочам подруги уже давно не спорили, а поводов для серьезных разногласий у них никогда не было.

– Про эсесовку ты ничего сказать не хочешь? – осторожно спросила темноволосая.

– Да я уже говорила. Какая она эсесовка? Она и портрет бесноватого не помнит. Эх, кригсмарине…. Симпатичная девка, толковая и с юмором. В мастерскую первым делом полезла знакомиться. Но, между прочим, тоже только нашему оболтусу улыбается. И чего они в него втюрились по самые уши? Он ведь, если говорить честно.....