Пока мы пакуем добычу в рюкзаки, маленькая седая продавщица суетливо роется в кассе, как птица в кормушке, ищет там сдачу с Тониной двухсотлитовой купюры.

— Мелочи совсем нет, — наконец вздыхает она. — Может быть, возьмете на сдачу?

Кладет на прилавок коробку с цветными мелками. Не пастельными, не восковыми даже, а обычными, которые только и годятся на школьной доске рисовать. И конечно, на асфальте.

Мне не до мелков, я пытаюсь застегнуть рюкзак, а Тони рассеянно сует коробку в карман. Продавщица, убедившись, что проблема со сдачей улажена, расплывается в улыбке.

— Вот и хорошо, — говорит она нам вслед. — Детям подарите, пусть рисуют.

Ни у Тони, ни у меня нет детей. Но эту информацию мы оставляем при себе, чтобы не разочаровывать маленькую седую птичку.

За порогом сияют целых два солнца — небесное и его отражение в серебристо-синей луже, разлившейся на всю проезжую часть. И дует ветер, по-весеннему теплый и такой сильный, что мы ср.....

— А если вдруг князю приснится, как будто я катаюсь на велосипеде? — спросила Люси деда, когда он пришел рассказывать ей традиционную ночную сказку. — У меня тогда от этого сразу сделается велосипед?

Она весь день об этом думала. Велосипед был самой страстной ее мечтой. Ничего в жизни Люси не хотела так сильно, как велосипед, ни в детстве, ни потом, когда выросла. Дедушка Жюль об этом, конечно, знал. И уже почти год понемногу откладывал деньги на покупку, но дело продвигалось медленно. Жили они бедно, едва дотягивали от дедовой пенсии до бабушкиной зарплаты, у Люсиных родителей дела обстояли примерно так же, но это она только сейчас понимает, тогда-то казалось — мы живем лучше всех. Для полного счастья не хватало разве что велосипеда, но Люси даже в голову не приходило, что его можно просто купить в магазине. Думала, велосипед может появиться только в результате какого-нибудь волшебного чуда, и терпеливо (насколько это возмо.....

Лорета говорит:

— Пришли.

Я уже и сам вижу — вот он, Фонарщик без фонаря. Ничего, недолго ему осталось стоять враскоряку с пустыми руками. Сейчас я это исправлю.

Я говорю:

— Придется тебе еще раз постоять на стреме. Неловко получится, если полицейские города Вильнюса будут вынуждены провести эту ночь, снимая с постамента полоумного туриста.

Лорета говорит:

— Если наши полицейские застукают тебя за этим занятием, они, скорее всего, вежливо поинтересуются, сможешь ли ты слезть без посторонней помощи. И уверен ли, что не переломаешь при этом руки-ноги. И, услышав положительный ответ, пойдут себе дальше.

Я говорю:

— Идея осесть в этом городе и встретить тут старость начинает казаться мне все более разумной.

Я достаю из пачки свечку, из кармана — зажигалку, из пакета — фонарь. Сажусь на корточки у стены, чиркаю зажигалкой, стараясь заслонить новорожденное пламя от студеного осеннего ветра, с третьей, как положено в сказках, попытки зажигаю свечу и помещаю ее в фонарь. Уфф, все. Теперь не задует.