Барбара Картленд

Дар любви

Глава 1

1835

Евгения Давдейл осторожно поднималась по лестнице, ощупывая каждую ступень маленькой изящной ножкой. Она несла чай своей двоюродной бабушке и боялась уронить большой поднос красного дерева.

Бабушка Клорис каждый день спала после обеда. Она распорядилась, чтобы Евгения будила ее ровно в четыре часа. Ее камеристка Бриджит ставила на поднос серебряный чайник, молочник и сахарницу, но нести его с первого этажа на третий, где бабушка Клорис нежилась на большой кровати розового дерева, должна была именно Евгения.

Девушка подошла к комнате, локтем открыла дверь и вошла.

— Это ты, Эугиния?

Бабушка хотела, чтобы ее внучатую племянницу назвали в ее честь. Это желание не было исполнено, и с тех пор старуха притворялась, что не может произнести имя Евгения, которое якобы звучит слишком по-французски.

— Да, тетушка Клорис, это я.

— Ты принесла мне песочное печенье от Фортнама?

— Да, тетушка.

— Отлично. Налей-ка мне чаю.

Евгения взяла серебряный чайник и налила чай.

— Еще что-нибудь?

Тетушка Клорис бросила быстрый взгляд на внучатую племянницу.

— Он полностью готов к приему жильцов, — удивилась Евгения, заглянув в каждый уголок.

— Да, вы правы, — согласился маркиз.

— Вы нашли арендаторов? — спросила Евгения. Голос ее дрожал, потому что теперь, когда «Парагон» стал точь-в-точь похож на дом ее детства, ей была невыносима мысль, что здесь станут жить посторонние люди.

— Да, у меня есть на примете подходящие жильцы, если, конечно, они согласятся жить здесь, — загадочно произнес маркиз.

— Если? — удивленно переспросила Евгения. — Как можно хоть на мгновение усомниться, что кто-то не согласится жить в таком доме? Это же самый лучший коттедж во всем поместье!

Маркиз задумчиво посмотрел на нее.

— Я приготовил коттедж для знакомых матери и дочери. Уверен, что мать будет счастлива жить здесь, но сомневаюсь, согласится ли дочь.

Евгения некоторое время удивленно смотрела на него, потом поняла.

— Вы… имеете в виду меня, — выдохнула она, — и мою мать?

— Конечно, — ответил маркиз.

— Но… но мы не сможем платить аренду, милорд. Мы живем у тети Клорис и… помогаем ей в доме в обмен на кров и стол.

— Вы знаете… что внутри?

— К сожалению, да.

Евгения дрожащими руками достала письма.

— Вы… прочли их?

— Мадам, я знаю, что они…

— Это… некрасиво с вашей стороны, — воскликнула она, решив, что он действительно читал их. — И нехорошо, сэр, бросать их мне теперь, когда вы уже вынесли мне приговор. Как еще вы хотите меня наказать?

— Я еще не обдумывал вопрос о наказании, — пробормотал маркиз.

Тяжело дыша, отчего грудь ее вздымалась, Евгения подняла подбородок.

— Вы сказали, что это только первая вещь. Что еще?

Маркиз заколебался.

— Она… в коридоре. Я принесу ее.

Он вышел из комнаты. Убитая стыдом и раскаянием, Евгения держала в руке злополучные письма. Маркиз вернулся, и она уставилась на предмет, который он сжимал под мышкой. Кровь отлила от щек Евгении. Хотя он и был завернут в белый холст, Евгения была уверена, что это тот самый портрет, который писал с нее Грэгор.

— Я подумал, что вы захотите иметь его.