Забеременею… Когда… Как забеременею!.. После того как… Когда мы будем ждать маленького… Вот забеременею… Скоро… Улрике обезумела. Пусть и в будущем, впереди, но уже появился долгожданный и зажил ее «маленький». Радостно и одиноко бредила она, ослепленно, словно изза какойто оштукатуренной стены. По аквапарку ступала, завернувшись в синее полотенце с двумя белыми волнами зубчиками, и затуманенно улыбалась:

– Как хорошо здесь будет с маленьким… Но не сразу. Когда ему годика полтора будет. Как думаешь, сколько этому?

А Эбергард – босиком по лестницам, взлетал, оберегая треснувшую от недостатка витамина А пятку, и прыгал в синие, белые и зеленые трубыкишки, и его моталобило – туда! сюда! – в мигающей душной тьме – вперед! и – в пропасть, вслед за визгами ужаса – кто ж так надрывается?! – зажмурился, брызги остро секли глаза, и – бухнулся, как бегемот, в середину бассейна, вынырнул и побурлацки побрел к ступенькам, утирая воду и волосы с глаз, протиснувшись меж поджарых, просмоленных солярием теток; они повизгива.....

– Нуу, если я тебя правильно понял, ээ, – Жаворонок сам на вспотевшее мгновение внезапно забыл, какая педаль «газ», и для опоры схватился за понятное – папку с договорами, – это мы заберем, посмотрим со старшими… Ээ, если правильно понял тебя, ты видишь себя дальше на этом месте?

– Да, – кивнул Эбергард, да, мимоходом, как о малозначащем, это незыблемо, как календарь, вращение земли, союз мэра и Лиды, что тут может измениться, продолжая серьезно думать о задачах, стоящих перед префектурой на приближающихся выборах президента и депутатов гордумы, Россия подымается с колен. – Я профессионал. Всё самое ответственное держится на моих личных связях и авторитете. Я Алексея Даниловича не оставлю в трудную минуту, мужик он вроде надежный, поэтому решил: помогу, но и я, в свою очередь, – теперь помедленней, – в свою очередь, заинтересован в расширении финансирования моих тем и создании рабочих отношений с префектом и – готов соответствовать.

– Я понял доведенную тобой информацию, – также медленно сказал Жаворонок: банкомат после кашляний и выплевываний наконецто распознал купюру, втянул, замигал: принято. – Посоветуемся со старшими товарищами и выйдем на связь. Ско.....

– Одну минуту. Я всё пока не считала, но раз ты выразил желание както увеличить то, что ты даешь… У меня дополнительно получилось – отдать тебе расчет? Там с контактными телефонами, ты можешь проверить – десять тысяч двести за все – абсолютно все! – внешкольные занятия. Это за месяц. Ты можешь сейчас отдать?

– Нет, я завтра передам.

– Может быть, хотя бы часть? Подожди. И еще. Я бы хотела, чтобы ты оплачивал корм собаке. Сможешь? Я могу рассчитывать?

– Да. Завтра.

– Я дома до одиннадцати, потом в парке.

– Я всё отдам. Я поехал к Эрне. Ну, счастливо тебе! – он выдохнул, попытался вытолкать наружу снежную тяжелую массу, подтаивавшую и разбухающую в груди, нагнулся и поцеловал варежку, незнакомую, купленную после него, на руке бывшей жены, державшейся за коляску, сказав вдруг, как упустив из рта:

– Прости.

И она уронила руку и дотронулась, пока он не видел, пока их никто не видел, наверняка смотря в сторону, вслепую, и чуть сжала его плечо, сказала другим голосом:

– Почему же ты не идешь?