Розамунда Пилчер

Карусель

Глава 1

Моя мать стояла посреди своей уютной гостиной, залитой сентябрьским солнцем, и восклицала: «Пруденс, ты, должно быть, сошла с ума!»

У нее был такой вид, словно она вот-вот заплачет, но я знала, что она этого не сделает, потому что слезы испортят ее безупречный макияж, рот искривится, лицо опухнет и его черты исказятся. Как ни выводи ее из себя, она не заплачет. Собственная внешность заботила ее больше всего на свете, и сейчас она стояла напротив меня по ту сторону каминного коврика, облаченная в безупречный малиновый костюм и белую шелковую блузку, с золотыми кольцами серег, очаровательным браслетом и копной вьющихся волос, посеребренных сединой.

Все же она старалась сдерживать разрывавшие ее чувства: гнев, материнскую заботу и, самое главное, разочарование. Мне было ее очень жаль.

— Да ладно, мама, это не конец света! — ответила я. Но, произнося эти слова, я ощутила, как неубедительно они звучат.

— Впервые в жизни у тебя завязались отношения с по-настоящему достойным мужчиной…

— Мама, дорогая, «достойный» — это ужасно старомодное слово…

Я заглушила двигатель и ждала, когда Дэниел выйдет из машины. Был слышен только стук дождевых капель, барабанивших по крыше, да шелест ветра, дувшего с моря, лежавшего далеко под нами. Прислушавшись, я уловила звук далекого прибоя, разбивавшегося о берег. Дэниел повернулся и взглянул на меня.

— Вы зайдете?

Я не поняла, чего ради он вдруг решил меня пригласить.

— Нет. Вам нужно поговорить с Льюисом Фэлконом, а мне пора возвращаться…

Он настойчиво повторил:

— Пожалуйста. Я хочу поговорить с вами.

— О чем?

— Мы можем выпить.

— Дэниел…

— Пруденс, ну пожалуйста.

Я выключила фары, и мы вышли из машины. Вращающиеся двери вновь пустили нас в гостеприимный, ароматный, устланный коврами и сильно натопленный интерьер. Сегодня здесь было больше людей — вероятно, из-за плохой погоды. Они сидели группами вокруг чайных столиков, читали газеты или болтали за вязанием. В атмосфере чувствовалась послеполуденная скука. Дэниел направился к бару, но было еще слишком рано, и он был закрыт.

— А Фебы с Шарлоттой как раз и не оказалось, — посетовала я.

— Я даже рад, что их нет, — возразил он, — потому что самое важное, что я хотел тебе сказать, касается именно тебя. Собственно, я хотел не столько сказать, сколько спросить. Я собираюсь в Грецию. В отпуск. Дней через десять. Я уже говорил тебе про домик на Спетсесе и приглашал ко мне приехать. И вот приглашаю тебя снова. Я забронировал два места на рейс до Афин. Если Лили и Феба возьмут на себя Шарлотту, ты поедешь со мной?

Домик, похожий на сахарный кубик, — я говорила себе, что никогда его не увижу. Беленая терраса с геранями и лодка с парусом, похожим на крыло чайки.

— Поедем со мной, Пруденс.

Я принялась лихорадочно обдумывать, что мне понадобится сделать, кого предупредить, о чем договориться. Моя мать. Марк Бернштейн. И так или иначе я должна буду написать бедняге Найджелу Гордону.

— Да, — сказала я.

Наши в.....