Начало
Сергей Алексеев Невеста для варвара 1 Узника привели в пыточную избу на двух цепных растяжках, как обыкновенно водят диких зверей. Однако стоял он смирно и даже как-то расслабленно, обнимая тяжелую дубовую чурку, прикованную к ножным кандалам. А голову держал высоко из-за широких шейных оков, подпирающих взлохмаченную долгую сивую бороду, и даже при свете тусклой свечи было видно, что белесые глаза его незрячи. Росту он был под сажень и лет лишь немногим за сорок, но сутул от тяжести цепей и под рваной рубахой проглядывали старческие мощи. Граф никогда не видел югагиров и теперь дивился, разглядывая его, ибо по обычному представлению все сибирские ясачные народы, будь то тунгусы: саха или чукчи, впрочем, как и другие из восточной стороны, японцы и китайцы, должны быть желтолицы, скуласты и раскосы. Среди прочих редкостей, им собранных за многолетнее пристрастие к вещам курьезным, были и диковинки с далекой реки Лены, привезенные в дар тамошним воеводой, — бубен, колокольца, фигурки из моржовой и мамонтовой кости, а еще засушенная голова якутского старика-шамана, которая будто бы использовалась для тайных магических ритуалов.
Середина
— Покуда идем Печорой, очистится, — предположил капитан. — Или в устье обождем, У меня лоции есть, и там означено, в каких местах и доколе льды держатся, какие ветра дуют. Тренка был непреклонен: — Через волок потащимся, сквозь Вечные Горы. Уйдем на Обь-реку. Вечными Горами он называл Уральский камень… — А из Оби уж морем! — сказал Ивашка и огляделся, ибо ощутил спиною, что кто-то смотрит из прибрежных кустов. — Некогда нам морем, — невозмутимо вымолвил югагир. — Мессояхой в Таламу пойдем и там уж на Енисей. Нарты оленьи подрядим. Ждать нас должны люди оленьи — нганасаны… — Ты же сказывал, князь Оскол Распута к условленному часу в устье Енисея придет! Там и встретимся… — Не придет, — вздохнул Тренка. — Коч бросить придется. Зимним путем далее побежим… — Да уж лучше перезимовать и водою идти! Так и так следующим летом доберемся. — Поздно будет… — Поздно?.. — Позри в небо — что видишь? — Гуси да лебеди летят… — А как они летят? Ивашка присмотрелся и говорит: — Лебеди в полунощную сторону, гуси отчего-то в полуденную…
Конец
— Не откроется. — Да отчего же?! — Оттого что, придя на сей промысел, ты в ловушку угодил. Куда бы на заход ни пошел, непременно назад возвратишься. Ужель ты здесь не кружил? — Кружил! — Головин вспомнил, как ходил лес на челн искать. — И на кого же вы поставили сей заколдованный круг? — Лисиц чернобурых промышляем, — был ответ. — А твари сии вспять своим следом не ходят. — Куда же мне идти? — На восход ступай, единый путь тебе открыт. — Нагадал же ты мне дорогу, князь! Как же я на сем челне через моря и океаны пойду? Да и чертежей тех землиц у меня нету! — Иного пути с сего промысла не бывает, — вымолвил князь и, показалось, усмехнулся. — Ты, боярин, жар-птицу изловил. А с нею токмо на солнце идти надобно. Тогда незрим станешь. Да держи ее крепче, чтоб не вырвалась. Повернулся и пошел себе путем, откуда явился, — след вслед… И едва скрылся из виду, Головин полетел к избе, ворвался с шумом, дверь нараспашку оставил. — Варвара! Сие рок, чудо свершилось! Услышал Господь вопли твои! А я ведь знаю, о чем ты молилась! Послушал — ни слова в ответ. И тихо как-то — должно быть, слушает…
|