Тони Моррисон

Песнь Соломона

Моему папе

Отцам — в вышине парить

ЧАСТЬ I

ГЛАВА 1

Агент «Северокаролинского общества взаимного страхования жизни» пообещал в три часа дня взлететь с крыши «Приюта милосердия» и перенестись на противоположный берег озера Сьюпериор. За два дня до этого события он прикрепил кнопками на дверях своего желтого домика объявление:

В три часа пополудни в среду, 18 февраля 1931 года, я взлечу на собственных крыльях с крыши «Приюта милосердия». Простите меня, пожалуйста. Я любил вас всех. (подпись) Роберт Смит,

страх. агент.

Мистер Смит собрал гораздо меньшую толпу, чем четырьмя годами раньше Линдберг[1] — зрителей насчитывалось всего человек сорок-пятьдесят, — так как лишь к одиннадцати часам утра той среды, которую он выбрал для полета, его объявление впервые попалось кому-то на глаза. В утренние часы да еще в середине недели новости распространяются не столь уж быстро. Дети в школе, мужчины на работе, а большинство женщин еще затягивают корсеты, готовясь заглянуть в мясную лавку и узнать, будет ли нынче хозяин раздавать даром достойные внимания потроха и хвосты. Лишь безр.....

Затем он целый день и целую ночь пытался разыскать обратный путь к пещере и не наткнуться на охотников, если они еще где-то тут. Он добрался до нее три дня и две ночи спустя. Мертвец глядел на Мейкона все тем же безмятежным взглядом, а брезентовый мешок и золото исчезли…

Секретарши покинули парк. Дети и собаки тоже. Остались только голуби, пьяницы и деревья.

Молочник почти не прикоснулся к еде. Он напряженно вглядывался в лицо Мейкона, блестевшее от пота и разгоревшееся от воспоминаний.

— Она унесла это золото, сын. После всего, что случилось, она же и унесла его.

— Откуда ты знаешь? Ты же не видел, как она его уносила.

— Брезентовый мешок был зеленый. — Мейкон Помер потирал руки. — Пилат приехала в этот город в 1930-м. Через два года вышел закон, запрещающий частным лицам хранить золото. Я-то думал, она его растратила за те двадцать с лишним лет, что мы не виделись, ведь они жили как нищие, когда приехали сюда.....

— Положим сверху камень или крест поставим? — спросил он.

Пилат покачала головой. Она выдернула серьгу из уха, разодрав мочку. Потом выкопала прямо пальцами маленькую ямку и положила в нее табакерку, принадлежавшую Пой, и хранившееся в ней единственное слово, за всю жизнь написанное Джейком. Затем снова поднялась, и Молочнику показалось, что он услышал выстрел уже после того, как Пилат упала на землю. Он опустился рядом с ней на колени и, поддерживая ее голову на согнутой руке, отрывисто и хрипло спрашивал:

— Тебя ранили?. Тебе больно, Пилат?

Она тихонько засмеялась, и он сразу понял, что она вспоминает тот день, когда он впервые пришел к ней в дом и от растерянности ляпнул такую глупость, глупей которой и придумать невозможно.

Сгустились сумерки, вокруг все стало темным. Молочник провел рукой по груди и животу Пилат — он искал, куда попала пуля.

— Как ты, Пилат? Ничего? — Он не видел в темноте ее глаз. Пот струйками стекал с руки, которой он поддерживал ее голову. — Пилат?

Она вздохнула.