Начало
Елена Хаецкая[1] Восставшие из праха Неспокойна безлунная ночь в пограничном стигийском городе Хадане. То и дело стражники напряженно всматриваются в непроглядную тьму: не качнется ли лес дарфарских копий, не мелькнут ли во мраке еще более черные тела воинов с крайнего юга? Не первый год уже Черные Королевства, Куш и Дарфар тревожат стигийские границы непрерывными набегами. И всякий раз эти набеги сопровождаются страшной резней, пожарами и грабежами. — Ты ничего не слышишь? — спросил начальник воинской сотни нилит Трарза у своего подчиненного, Бракны. Бракна, молодой человек с пышными черными волосами, длинными, почти как у женщины, с острыми, будто точеными чертами, почти круглыми черными глазами и непропорционально маленьким ртом, был потомком старинной стигийской семьи. Трарза, напротив, происхождения был весьма скромного: его отец торговал рыбой. Зато нилит служил в беспокойном пограничном городке уже пятнадцатый год. Опыт и более высокое звание как бы уравнивали бывалого служаку и высокородного сетмона. — Нет, нилит,— ответил Бракна спокойно. Казалось, ничто не могло вывести из равновесия этого изысканного красавца. Середина
Мальчик скривил жалобную рожицу, явно выпрашивая медную монетку за услуги. Однако Трарза не сомневался в том, что рыжеволосая уже оплатила услуги посыльного, и потому не спешил раскошеливаться. — Итак, тебя послала ко мне Рыжая Соня. Хорошо. Что она велела передать? — Вот эту записку. — Я вижу, что это записка! Что в ней сказано? Мальчик пожал плечами. — Я ведь не умею читать, нилит,— резонно заметил он.-— А на словах она ничего не говорила. Когда писала, то оглядывалась, словно опасалась, не следит ли за ней кто-нибудь. — Ну ладно,— сдался нилит.— Ступай. Сам как-нибудь разберусь. Мальчик убежал, разочарованный: еще одна медная монетка так и осталась для него предметом грез. А Трарза со вздохом обреченности взялся за записку Рыжей Сони. Долгое единоборство старого вояки с письменным текстом завершилось победой человека. Трарза одолел записку. А ознакомившись с ее содержимым — по правде сказать, весьма лаконичным,— сурово нахмурил свои густые брови. Так-так. Дело оборачивалось совсем нехорошо. Настолько нехорошо, что хоть из города беги. Конец
Клинки скрестились. Король лемурийцев, оскалив в ужасной ухмылке зубастую пасть, попытался разрубить Соню могучим ударом сверху, однако Соня уклонилась и сама нанесла ему рубящий удар. Сталь Сониного меча задела бок короля лемурийцев. Он ухмыльнулся. — Напрасно стараешься, человечишка. Меня нельзя убить. Ты обречен. — Ошибаешься,— проговорила Соня сквозь зубы. Она отразила еще несколько яростных натисков короля лемурийцев, а затем… Поначалу никто из сражающихся не понял, что произошло. Два воина в одинаковых серых плащах схватились не на жизнь, а на смерть — смертная человеческая плоть против бессмертных костей мертвеца. И вдруг одна из жемчужно-серых фигур пошатнулась. Раздался ужасающий крик — полный отчаяния и замогильной тоски. Крик становился все выше и оборвался громким протяжным воем. Король лемурийцев, качаясь, упал на колени. В рядах армии людей посл.....
|