Начало
Тесс Герритсен Кто украл мое сердце Памяти Джима Хикока …на лице твоем Начертаны правдивость, доблесть, честь.[1] Шекспир. Генрих VI, часть II Пролог Стоя на качающейся палубе, Саймон Тротт наблюдал за тем, как в бархатной черноте ночи вспыхивает пламя. Его языки рвались к небу совсем недалеко от берега. Несколько взрывов последовали один за другим, в их отблесках прибрежные холмы казались какими-то зло вещими. – Это он, «Макс Хавелаар», – сказал капитан «Косимы», стоящий рядом с Троттом. – Судя по фейерверкам, он скоро затонет… – Обернувшись, капитан приказал рулевому: – Полный вперед! – Вряд ли кто-то выжил, – заметил Тротт. – Раз подали сигнал бедствия, значит, живые есть. – Или были. Когда «Косима» приблизилась к тонущему «Хавелаару», языки пламени неожиданно взметнулись вверх фонтаном; снопы искр как будто превратили океан в огромное озеро жидкого огня. Перекрывая рев двигателей, капитан «Косимы» зычно приказал: – Тише ход! В воде горючее! – Есть тише ход! – отозвался рулевой. – Ищите выживших!
Середина
– Был ли указан в декларации владелец груза? – Да. Владельцем значилась судоходная компания Ван Уэлдона. Они же выступали и в роли перевозчика… – Что было дальше? – Мне, конечно, стало любопытно. Захотелось хоть одним глазком взглянуть на такие дорогие картины. Ящики оказались заколочены наглухо. Я присмотрелась и увидела в одной доске отверстие от выпавшего сучка. В отверстие пролез тонкий фонарик. То, что я увидела, вначале показалось мне бессмысленным. – Что было в ящиках? – Камни. На дне ящика лежала груда камней! – Клеа отвернулась от окна. Ошеломленные взгляды Джордана и Ричарда ее нисколько не удивили. Точно так же тогда отреагировала и она сама. – Вы поделились своими наблюдениями с членами экипажа? – спросил Ричард. – Я выждала, пока мы выйдем из дока, и побежала к Джованни. Спросила, в курсе ли он, что у них в трюме стоят ящики, набитые камнями. Он в ответ только рассмеялся. Решил, что я выдумываю. Экипажу внушили, что «Хавелаар» перевозит огромные ценности. Джованни лично руково.....
Конец
К тому времени, как они добрались до больницы, мучительные раздумья почти вогнали Клеа в ступор. На лифте она поднималась молча. Когда они вышли на седьмом этаже и зашагали к палате Джордана, ей показалось, что она готова к неизбежному прощанию. Она хладнокровно вошла в палату… И вся ее решимость мигом растворилась. Джордан в повседневном домашнем костюме Тэвистоков – серые брюки, белая рубашка – стоял у окна, крепко сжимая костыли. Услышав скрип двери, он неуклюже обернулся и увидел ее. Он еще не успел привыкнуть к костылям и невольно пошатнулся. Но его взгляд не отрывался от ее лица. Их оставили наедине. Клеа стояла на пороге. Больше всего на свете ей хотелось броситься к Джордану, и в то же время она боялась подойти. – Вижу, ты выжил, – вот все, что ей удалось сказать. Он пытливо заглянул ей в глаза, ища, но не находя того, что искал. – Я все время пытался тебя увидеть. – Твой дядя мне говорил. Они боялись.....
|