Начало
Патрисия Корнуэлл Реестр убийцы Эта книга посвящена моему издателю, Айвену Хелду. РИМ Плеск воды. Обложенная серой мозаичной плиткой ванна погружена в терракотовый пол. Из старого латунного крана медленно сочится вода, тьма вливается через окно. По ту сторону старого волнистого стекла — пьяцца, фонтан и ночь. Она тихонько сидит в воде, очень холодной воде с тающими кубиками льда, и в глазах у нее не осталось почти ничего. Вначале глаза ее были как руки, тянущиеся к нему, умоляющие спасти. Теперь они — синюшная синь сумерек. Еще немного, и она уснет. — Держи, — говорит он, протягивая бокал из муранского стекла, наполненный водкой. Ему любопытны те части ее тела, что никогда не видели солнца. Кожа там бледная, как известняк. Он заворачивает кран, и вода льется тонкой струйкой. Он видит ее частое дыхание и слышит, как стучат зубы. Белые груди под водой кажутся нежными белыми цветками. Соски, затвердевшие от холода, похожи на крепенькие лиловые бутоны. Ему вспоминаются карандаши. Как он в школе сжевывал упругие лиловые ластики и говорил отцу, а иногда и матери, что ластики ему не нужны, потому что он не делает ошибок. На самом..... Середина
— Да, спасибо. Я за ней присмотрю. — Рад был с вами встретиться. Голубые глаза задерживаются на ней еще на секунду, потом оба фельдшера выходят. Скарпетта поворачивается к Розе: — Я все-таки хочу отвезти тебя в больницу, убедиться, что ничего серьезного не случилось. — Никуда вы меня не повезете. — Роза кивает Марино: — Будь добр, найди мне новую дверь. Или новый замок. Или почини. В общем, прибери за собой. — Возьми мою машину. — Скарпетта бросает ему ключи. — Домой я и пешком вернусь. — Мне и к тебе надо зайти. — Это подождет. Солнце то выглядывает из-за рваной пелены облаков, то снова прячется за ними, и море вспучивается у берега. Эшли Дули, родившийся и выросший в Южной Каролине, уже снял ветровку и завязал рукава на большом животе. Он наводит новенькую камеру на свою жену, Мэдлиз, но останавливает съемку, когда из высокой травы на дюне появляется черный с белыми пятнами бассет. Собачонка трусит к Мэдлиз, и длинные уши волочатся по песку. Жмется к ее ногам, скулит. Конец
— В суд ходить никому не нравится. — Ей так больше всех. — Булл поднял ложку, но держит ее на весу, считая, что есть и разговаривать одновременно неприлично. — Думает, наверное, что может любого судью перехитрить. Хотел бы я посмотреть. Несколько лет назад, когда я в этом самом саду работал, миссис Гримболл вывернула сверху ведро воды на кошку. А у той только-только котятки завелись. — Все, Булл, хватит. Не хочу больше слышать. Скарпетта поднимается по ступенькам и выходит через спальню на крохотную веранду с видом на сад. Бентон разговаривает по телефону. Он переоделся в брюки-хаки и рубашку-поло, от него хорошо пахнет, и волосы у него влажные после душа, а за спиной решетка из латунных труб, чтобы растения карабкались по ней вверх, как влюбленный к окну предмета своей страсти. Внизу — выложенный плитами дворик и пруд, который она заполняет из старого дырявого шланга. В зависимости от времени года в саду бушует та или иная симфония: калифорнийский лавр, камелии, лилии, гиацинты, нарциссы .....
|