Начало
Татьяна Корсакова Ведьмин клад Демьян Субботин. Сибирь. XIX век Еловая лапа больно хлестнула по лицу. Демьян чертыхнулся и тут же торопливо перекрестился. Вот же гадские места! Изживают из человека все божеское, оставляют только черную, в самую душу вгрызающуюся тоску да алчность, от которой спасения никакого нет. Золото, золото! Уж как он уговаривал брата уехать, не оставаться в этой глуши, на прииске этом проклятом. Да разве ж Акима переупрямишь! «Погодь, брат, еще чуть-чуть – и явит нам Господь свою милость». Дурак, неужто не видит, что нету тут Бога и милости никакой нет, а кто есть, о том и думать страшно. Ведьма! Как есть ведьма! Очи зеленые, что молодые еловые иголки, а волосы рыжие, как лисья шкура. И сама точно лиса – верткая, текучая. А смотрит так, что аж сердце занимается – бежать хочется куда глаза глядят, чтоб только подальше от этого мхом поросшего леса, от Лисьего ручья, прииска этого ненавистного, от нее – ведьмы… Зима ноне выдалась ох какая лютая и снежная, даже старики таких холодов не помнили. По весне, как начал снег сходить, лес превратился в непролазное болото, а Лисий ручей – в реку такую, что без страху и не перейти. В..... Середина
– Игнат Евсеевич, – Настя положила на стол папку. – Меня просили передать вам это. В комнате повисло молчание: староста, не отрываясь, смотрел на папку, Настя смотрела на старосту. Если бы ей сказали, что человек может измениться до неузнаваемости всего за какое-то мгновение, она бы не поверила, но сейчас эти метаморфозы происходили прямо у нее на глазах. Игнат Евсеевич как-то сразу поник и съежился, от недавней бравады не осталось и следа, и сразу стало видно, что на самом деле он уже глубокий старик, сохраняющий видимость молодости лишь ценой невероятных душевных усилий. – Откуда?.. Кто?.. – Он коснулся папки и тут же отдернул руку, точно боялся обжечься. – Матушка Василиса. – Валечка?! Но этого не может быть… Да, определенно, папка действовала на старосту как-то неправильно. Вот он уже и заговариваться начал. – Нет, Игнат Евсеевич, не Валечка, – сказала Настя как можно мягче, – а сестра Василиса. – Валентина – это ее мирское имя, – старик тяжело опустился на соседний стул. – Раньше, в прошлой жизни я з..... Конец
– Похоже, кирдык. Завалило нас. – Он немного помолчал, а потом добавил: – Только все равно странно все это… – Может, попробовать валун сдвинуть? – спросила Настя. – Может, он просто так, нечаянно, закрылся. – Ага, нечаянно – от сквозняка, – проворчал Макар. – Эх, неразумные, предупреждал же я вас, что гиблое это место. Мало того, что сам сюда приволокся, пень старый, так еще и вас с собой притащил. Прогневили мы Хозяйку, как есть прогневили… Егор хотел уже было сказать, что ни при чем здесь какая-то сказочная Хозяйка, что обрушения произошли исключительно из-за выстрела, и вполне вероятно, что Настя права и, если приналечь всем вместе, валун удастся сдвинуть, но в этот момент откуда-то из недр озера послышался странный вибрирующий звук. – Слышь, Макар, а как у вас тут с сейсмоактивностью? – спросил Егор шепотом и сильнее прижал к себе Настю. – Да какая на хрен сейсмоактивность! – простонал Макар. – Смотри! Егор посмотрел. Чем дольше он смотрел, тем сильнее закручивался в тугой клубок где-то на уровне солнечного сплетения первобытный, ни с чем не сравнимый страх.
|