Начало
Александр Афанасьев Бремя империи Часть первая Время для любви После войны… Средиземное море, траверза Бейрута. Ударный авианосец "Цесаревич Николай". 20 мая 1992 года Господи, неужели сейчас этот полет закончится? Никакая качка на море не сравнится с вибрирующим мелкой дрожью полом вертолета Сикорского и ревом турбин над головой. Аж зубы ноют. Давайте познакомимся, раз уж пока делать нечего. Князь Александр Воронцов двадцати семи лет от роду, извольте любить и жаловать. Лейтенант флота Его Императорского Величества, выпускник Санкт-Петербургского нахимовского морского корпуса. Слава Богу, не женат, хотя пользуюсь успехом у дам, рост метр восемьдесят два, волосы русые, глаза светло-голубые. И пустая голова — так изволили выразиться grandpapa, с которым мы недолго виделись в императорском яхт-клубе перед моим отлетом… Еще три дня назад я был в Санкт Петербурге… Балы, красавицы, лакеи, юнкера… Цесаревич Николай, в честь которого и назван флагман ударной авианосной группы, на который я сейчас лечу — мой старый дружок еще с шести лет, с наших игр в Константинополе и по сей день….
Середина
Прежде чем я это все осознал, начал смещаться влево, готовясь сменить укрытие — ситуация пошла вразнос. Вверху справа, почти за спиной и выше, на пандусе грохнула короткая автоматная очередь, затем одиночный выстрел из автомата и почти сразу — из пистолета. Я упал на асфальт — если стрелок будет сверху, то он меня достанет в считанные секунды. Все-таки какая то умная мразь успела переместиться и зайти с другой стороны на пандус. Один стрелок сверху сзади, другой спереди и слева — это кранты, смерть без вариантов. Но сверху больше не стреляли. Черт, что же делается… Рискнул, бросился вперед, пробежал аж семь машин, чтобы уйти подальше от пандуса. Стрелок спереди открыл огонь, тот что был на пандусе не стрелял. Сопровождаемый ударами пуль об кузова машин и бьющимися стеклами я завалился за более серьезное укрытие — гражданский, роскошно отделанный «Егерь». За таким девятиместным мастодонтом можно было стоять, не сильно пригибаясь. На всякий случай вскочил на подножку — у этого джипа был полный обвес, кенгурятник, багажник на крыше, подножки, все хромир.....
Конец
— Его убил ты? — Да — не стал отпираться я — А чем ты тогда лучше?! Чем вы все лучше — она повернулась ко мне, и я отшатнулся, увидев пылающий в ее глазах огонь — чем вы все лучше того же Ивана?! Тем что ты убиваешь именем вашего Государя, а он хотел убить, чтобы что-то изменить в этой стране?! Этим?! Если хочешь знать — я больше виновата, чем Иван, это я его подговорила убить Государя! (это было неправдой, но она не знала, что еще сказать…) Я, понимаешь, я!!! Потому что надо что-то изменить, мы не можем больше… Серая пелена на миг застила глаза, а когда я пришел в себя — то увидел, что наделал. И ее, лежащую на кровати и с ужасом смотрящую на меня. И себя, с занесенной для еще одного удара рукой. Рука — сжатая в кулак для смертельного удара в горло. Что же мы делаем, люди… — Ты хотела что-то изменить? Ты изменила. Целый город погиб из-за таких как ты — кто хотел что-то изменить. Это не только мой Государь — он еще и твой. И он помиловал тебя, хотела ты этого или нет. Но на твоем месте я бы уеха.....
|