Начало
Хелен Девитт Последний самурай Посвящается Энн Коттон Пролог Мой дед был священником методистской церкви. Высокий привлекательный мужчина с благородными чертами лица и низким красивым голосом. А отец был ревностным атеистом и поклонником Кларенса Дэрроу.1 Перескакивал в школе из класса в класс подобно кузнечику, по вечерам морочил голову дедовскому семейству лекциями об углероде-14 и происхождении видов; а в возрасте 15 лет ему было предложено учиться на стипендию в Гарварде. Письмо из Гарварда он показал отцу. В красивых глазах деда зажглась искорка. И что-то заставило его произнести красивым своим голосом: Будет лишь честно дать родственнику шанс. Отец спросил: Что ты хочешь этим сказать? А дед имел в виду следующее: отец не должен отрицать Бога ради отделения школы от церкви, и только потому, что к его аргументам прислушиваются необразованные люди. Ему следовало бы поступить в теологический колледж, так было бы куда честнее и правильнее. И если к концу обучения он не передумает, что ж, тогда ему будет всего 19 — самый подходящий возраст, чтобы поступить учиться в любой другой колледж. Середина
К дому подкатила машина, из нее вышли трое ребятишек. Машина отъехала. Дети стояли и смотрели на дом. Ну что, пошли, сказал один из них. И они поднялись по ступенькам. Дверь отворилась. Внутри продолжались какие-то споры. Дети сошли обратно по лестнице с женщиной, которую я уже видел. Мужчина стоял в дверях. Мы сходим в «Планету Голливуд», когда ты вернешься, сказал он. Они уселись в машину и уехали. Мужчина затворил дверь. Мне надоело ходить туда-сюда по улице и поглядывать на эту дверь. И уходить тоже не хотелось. И еще я устал думать о том, подходящий ли сейчас момент. Устал думать о том, подходящее ли сейчас время, не оторву ли я его от работы. Я подошел к двери и позвонил. Прождал, наверное, с минуту. Потом отсчитал одну минуту и еще две минуты. Если он не откроет, уйду. Не стоит стучать и звонить, это только раздражит его. Прошло еще две минуты. Я повернулся и начал спускаться вниз по ступенькам. На втором этаже распахнулось окно. Погодите, через минуту спущусь, крикнул он. Я вернулся к двери. Конец
Он вновь вернулся к высоким нотам. Пинг пинг пинг ПИНГ пинг пинг ПИНГ пинг пинг пинг Похоже, мои аргументы показались ему неубедительными. Я сказал: Я могу научить вас иностранному языку. Вы хотите выучить язык? Он спросил: Какой язык? Я сказал: Могу научить вас считать до 1000 по-арабски. Я знаю 20 языков, но если вы захотите выучить какой-нибудь другой, я и его тоже выучу. Я сказал: Или могу научить вас периодической таблице Менделеева. Или технике выживания. Он спросил: Технике выживания? Я сказал: Ну, к примеру, как находить и есть съедобных насекомых. Он сказал: А если мне не хочется есть съедобных насекомых? И снова вернулся к басовым струнам. Дум дум дум ДУМ дум дум ДУМ дум дум дум. Я спросил: Что вы хотите, чтобы я сделал? Хотите, чтобы вернулся через 10 лет? Но тогда может быть и поздно. Настала короткая пауза. Он задумчиво разглядывал струны рояля. Мне показалось, я чем-то его зацепил. Затем он вынул из кармана вторую руку и начал подбирать мелодию самурая уже на двух струнах. Я не знал, что и сказать. И сказал
|