Начало
— Резче шевели мослами, подмастерье! Зона любит парней проворных. Снегирев шел первым. Длинный мосластый шибздик, папашка, под полтинник ему, захотел подзаработать на Зоне, третий сын, видишь ты, у него родился… Господи, вразумил бы ты раба своего придурковатого: у него три сына, а он в Зону сунулся! Думает, тут капуста на кустах растет и под ногами валяется, притом уже мелко нарубленная и расфасованная в пачки. Седой уже весь, как лунь, нескладный, тощий, вроде черенка от лопаты, — смерть и та, наверное, упитанней выглядит. После того, как нас у поваленной опоры ЛЭП накрыло «черным нокаутом», пробило его на труса: идет, едва швыряет копыта. И смотрю ему в спину, а спина у Снегирева такая напряженная, такая скособоченная, за версту видно: страхом ему потроха пробирает. Уже небось сто раз пожалел, что сюда напросился. Оборачивается папашка наш, и виновато улыбается так, аж слезу прошибает. Мол, я ничего, иду я, пожалейте меня, я хороший, нормально, в общем, иду же… И вот он рожу-то нам хмылит, а я гляжу на него, и никакой слезы нет у меня в помине. Одна только злость. Середина
Смотрит на меня с печалью и досадой. — Всё, парень, я с тобой расплатился. Кранты «радарному синдрому»… Так? — Так. Всё по-честному. — А теперь будем выбираться отсюда. Глава 13. Химера I’m a rolling thunder, a pouring rain, I’m cornin’ on like a hurricane. My lightning’s flashing across the sky, You’re only young but you’re gonna die. Клещ ушел тихо, никаких ссор затевать не стал. Оставил мне и рюкзак, и оружие, повернулся спиной и зашагал прочь. Не колебался ни секунды: стреляй — не хочу. Появилась у меня сердечная симпатия к этому душегубу. Хрен его знает почему. Безо всяких причин… И я крикнул ему вслед: — Куда ты, Клещ? Может, вместе из Зоны выйдем? Он поворачивается и говорит: — Чует мое сердце, мы еще встретимся, салажонок, еще поспорим о важном за стопкой чая. Зона — она человеческие споры любит… Но сейчас нам с тобой не по дороге. И тебе надо держаться подальше от меня. — Ты думаешь? — Я же темный сталкер, ты забыл? — Ну, темный. И хрена ли? Конец
Я задумался. Что меня там интересовало? Да как бы выжить, вот что… А впрочем… это сначала я только и считал шансы на выживание, а потом… потом стал приглядываться к Зоне. Какие там порядки. Кто там чего стоит. — Самое интересное в Зоне — это люди, которые туда ходят. Остальное — декорации, Дмитрий Дмитриевич. — Молодец! Верно. История Зоны — это история людей, которые туда ходят. И во всем мире нет исторических сюжетов более захватывающих, нежели те, которые предлагает сейчас Чернобыльская зона. Это правда. Никакая Древняя Месопотамия не сравнится с историей, которая творится у нас под носом. — Согласен. — Сейчас я работаю над проектом «Три поколения сталкеров». До сих пор в отношении сталкеров заинтересованные лица задавали только три практических вопроса. Во-первых, какой хабар вынес и за сколько толкнул? Это понятно: другим тоже хочется быстрого, пусть и рискованного заработка. Во-вторых, почему гробанулся? И тут тоже всё ясно: полезно учиться на чужих ошибках. В-третьих, на сколько посадить мерзавца? Тут уже сложнее… чего больше в третьем вопросе: желания соблюсти закон или зависти? А вот мне гораздо любопы.....
|