Салман Рушди

Ярость

Посвящается Падме

Часть первая

Профессор Малик Соланка, в прошлом специалист по истории идей, а ныне мастер-кукольник, человек вспыльчивый и несдержанный, после пятидесяти пяти по собственному (осуждаемому многими) выбору сделавшийся холостяком и отшельником, в свои «серебряные годы» неожиданно обнаружил, что живет в золотом веке. За окном стояло долгое влажное лето — первое лето третьего тысячелетия, взваренное, потное. Город кипел деньгами. Никогда еще стоимость жилья и арендные ставки не взлетали так высоко, а мода не была столь модной. Новые рестораны открывались каждый час. Магазины, агентства, галереи соревновались за право удовлетворять заоблачные потребности во все более изысканной продукции: оливковое масло эксклюзивного выпуска, штопоры по триста долларов за штуку, изготовленные на заказ «хаммеры», новейшие антивирусные программы, акробаты и близнецы для эскорт-услуг, видеоинсталляции, ар брют (искусство маргиналов), невесомые шали из пуха бородок вымирающих горных коз. Такое множество людей обустраивало свои жилища, что эксклюзивное оборудование для дома пользовалось громадным спросом. Возникали очереди на покупку ван.....

«Папи» — вот что она сказала ему. Предательский диминутив, ласковое обращение, адресованное мертвецу, стал для Соланки тем «сезам, откройся!», которое позволило ему заглянуть в темную пещеру ее детства. И он увидел овдовевшего поэта и его рано повзрослевшее дитя. У него на коленях лежит подушка, и дочь год за годом обвивается вокруг него, приникая и отстраняясь, поцелуями осушая слезы его стыда. Вот она, истинная Мила, — дочь, которая пытается возместить отцу утрату любимой женщины, отчасти, несомненно, чтобы смягчить свою собственную потерю, прилепившись к оставшемуся в живых родителю, но и с очевидным намерением выжить былую возлюбленную из его сердца, занять запретное, освобожденное смертью матери пространство, ибо, да, он должен нуждаться в ней, живой Миле, намного сильнее, чем когда-либо нуждался в ее матери; она будет раскрывать перед ним новые глубины потребности, пока он не поймет, что не знал до сих пор, насколько сильно можно желать прикосновения женщины. Ее отец — испытав на себе власть Милиных чар, Соланка был практически уверен в том, что все именно та.....

Он снова удалился от мира. Даже сообщения на автоответчике причиняли боль. Мила вышла замуж, Элеанор наговаривала несколько сухих фраз, касавшихся бракоразводного процесса, который практически завершился. Безликие, пустые дни пролетали один за другим. Соланка отказался от нью-йоркской квартиры и снял номер в «Кларидже». Он выходил оттуда только затем, чтобы горничные могли заняться уборкой. Не общался ни с кем из друзей, .....