Начало
Генри Лайон Олди NEVERMORE "И очнувшись от печали, Улыбнулся я вначале, Видя важность черной птицы, Чопорный ее задор. Я сказал: "Твой вид задорен, Твой хохол облезлый черен, О зловещий древний ворон, Там, где мрак Плутон простер, Как ты гордо назывался Там, где мрак Плутон простер?" Каркнул ворон: «Nevermore». Э.А.По. «Ворон» …Мертвые серые волны набегали на мертвый оплавленный песок и с точностью метронома откатывались обратно, туда, где морское пенящееся месиво смыкалось у горизонта с мутным небом, изорванным провалами атмосферных дыр и вихревых колодцев, предвещавших торнадо. Небо нехотя сплевывало мелкие, слабо светящиеся брызги в грязную земную плевательницу; земля в местах попадания вяло дымилась, остывая спекшейся коркой впрочем, дымилась она уже несколько лет. Ветер метался над побережьем, ветер свистел в сухих скелетах немногих сохранившихся зданий, ветер ворошил грязный тюль пепла, обнажая погребенные под ним кости. Небо равнодушно разглядывало останки. Плевать оно на них хотело…
Середина
Испуганная ворона едва успела отскочить в сторону. Желто-бурый дым, рванувшийся из бутылочного горлышка, облаком поднялся вверх и сгустился, образовав обнаженную многометровую фигуру с разметавшейся агатовой гривой и бронзовой кожей. — Слушаю и повинуюсь! — прогремел над мертвым берегом низкий голос гиганта. Тишина была ему ответом. Только шорох серых волн, только тоскливый свист ветра. Джинн поежился. — Где ты, о повелитель, освободивший меня?! Что прикажешь: разрушить город или построить дворец?.. Ворона недоверчиво переступила с ноги на ногу и решила пока не приближаться. Джинн в растерянности огляделся по сторонам и с ужасом и недоумением увидел дымящиеся руины, свинцовое море и то, что местами выглядывало из-под вздымаемого ветром пепла. Он вздрогнул и невольно сделал шаг назад, по направлению к давно знакомой бутылке. Шаг сотряс застывший пляж, и ворона истошно закаркала. Джинн повернул голову. — Что прикажешь, о повелитель? — джинн присел перед птицей на ко.....
Конец
В первые дни трупов было так много, что ошалевшие от счастья вороны устроили себе роскошное пиршество. Из-за радиации воздух был почти стерилен, и птичья толкотня растянулась на недели, потом — на месяцы… Процесс разложения шел медленно, и когда многие из стаи лысели и умирали посреди гама и хлопанья крыльев — их тела оставались нерасклеванными. Крылатые собратья из более удачливых — они предпочитали человечину. Постепенно вороны заметили, в каких местах их подстерегает невидимая смерть, и больше не залетали туда. Еды со временем.....
|