Начало
Ю Несбё Пентаграмма Часть I Глава 1 Пятница. Яйцо Дом был построен давно, еще в 1898 году. Поставили его на суглинке, потому сейчас он осел набок, так что вода, переливаясь через порог приоткрытой двери, пробиралась через спальню и темной полосой по дубовому паркету тянулась все дальше и дальше на запад. Немного отдохнув в выбоине на паркете и дождавшись подкрепления, вода испуганной крысой бежала к плинтусу. Тут ручеек раздваивался — уже две крысы пробирались, каждая в свою сторону, принюхиваясь к плинтусу в поисках пути. И вот одна из них нашла щелку между плинтусом и паркетными плашками. Там лежала монетка в пять крон с профилем короля Улафа[1] и датой — «1987». В прошлом году ее обронил плотник. Времена на дворе были далеко не из худших, да и заказы на мансарды сыпались один за другим, поэтому плотник даже не стал ее искать. Оказавшись под паркетом, вода быстро просочилась еще ниже. Еловые брусья никто не трогал с 1898 года (за исключением, пожалуй, 1968-го, когда перекрывали протекшую крышу), и с тех пор они благополучно рассыхались, так что между двумя из них была уже полусантиметровая щель. Через нее вода продолжила свой бег на запад, п..... Середина
— Я езжу к маме, — сказал он. — Что? — Ты спрашивала, что я делаю в Осло. Езжу к маме. — У тебя мама… — На самом деле она подумала: «Неужели у него и вправду есть мама?», но закончила: — В Осло? Он улыбнулся и кивнул на сумку: — Открой, любовь моя. Это тебе и ребенку. Она зажмурилась. Открыла глаза и зажмурилась снова. И только потом нашла силы заглянуть в сумку. — Какая прелесть! — Она почувствовала, как глаза наполняются слезами. — Я люблю тебя, Ева Марванова. — Его голос снова стал певучим. Он обнял ее, и она улыбнулась сквозь слезы. — Прости меня, — шептала она. — Прости. Ты меня любишь, а большего мне знать и не нужно. Остальное неважно. Ты не обязан рассказывать мне про маму. Или про пистолет… Она почувствовала, как его тело застыло в ее объятиях, и прошептала в самое ухо: — Я видела пистолет, но я не хочу ничего знать. Ничего, слышишь? Он осторожно высвободился из ее рук: — Я устал, Ева, но выхода нет. Т..... Конец
— Кстати, вспомнил, что Волер сказал перед смертью. Седые брови взметнулись вверх. — Да? — осторожно спросил начальник криминальной полиции. — Да. Он сказал: «Пожалуйста». Харри срезал дорогу через кладбище. С деревьев капало. Капли, тихо вздыхая, падали сначала на нижние листья, потом на землю, которая жадно их пила. Он шел по тропинке между могилами и слышал, как бормочут между собой мертвые. Он остановился и прислушался. Перед ним стоял темный, спящий приходской дом в Старом Акере. Мертвые тихо шептались. Харри повернул налево и вышел из калитки в сторону Тельтхусбаккен. Когда Харри зашел в квартиру, он стащил с себя одежду, встал под душ и включил горячую воду. Стены запотели, мелкие капельки набухали и стекали на пол, а он все стоял, пока кожа не стала пунцовой. Пока он шел в спальню, вода успела испариться, и Харри, не вытираясь, лег в постель, закрыл глаза и стал ждать, когда придет сон. Или воспоминания. Что раньше? Вместо этого послышалось бормотание. Он слушал. О чем они там шепчутся? Что замышляют? Они переговариваются кодами.
|