Начало
Андрей Посняков Страж империи Глава 1 1454 г. Константинополь Он осмелел при нынешнем смятении — Ведь нету при волненьях правосудия. Давид Дисипат.Обличение духовного спаивания молодежифилософом-еретиком АкиндиномОн шел, как ходят полностью уверенные в себе люди, не спеша, однако и не слишком лениво, не как молодые бездельники, а так, как и положено человеку при должности, озабоченному немаленькой тяжестью государственной власти. Длинная верхняя туника из тяжелой парчи со златотканым рисунком в виде фантастических зверей и птиц едва не касалась земли. Если б касалась – это было бы вызывающе модно и более пристало бы какому-нибудь беспечному франту, отпрыску влиятельных и богатых родителей, прожигающему жизнь в изысканно-злачных притонах рынка Артополион. В синем, ярком синем небе пылало уже почти летнее солнце. Май для славного Константинова града – лето. Жаркое, с ярким жгучим солнышком, с плеском теплой морской волны и таким же теплым бризом. И с темными ночами влюбленных, когда таинственные налитые золотым светом звезды отражаются в черных водах бухты Золотой Рог, напоминая гуляющим парочкам о вечности всего сущего и бренности жизни. .....
Середина
– Да-а, бывает же, – гость недоверчиво покачал головой – что-то не встречал он за всю свою жизнь таких женщин. Может, потому что жил не там? – Так вот, она их всех посылала, а они, вишь – жалиться! – махнув рукой вошедшей в избу жене – мечи, мол, на стол все, что есть, – староста снова разлил бражку и продолжил, правда, понизив голос, – видать, и ему вдовица Миколаиха глянулась, иначе б столь много о ней не говорил бы. – Говорят, люди видали, как вдовица на помеле летала, да в кошку черную обращалась. Поговорит что-то, пошепчет, через голову кувырк, и на тебе – кошка! – Врут! – поставив на стол миску с жареной рыбой, фыркнула старостиха – крепкая полная женщина с утомленным повседневными заботами-делами лицом. Звали ее Марфой. Марфой Микулишной. Алексей не помнил – была ли это прежняя жена Епифана или, может, после смерти той жены он и подженился опять – не суть. Да и не очень-то это его интересовало сейчас. – Что врут? – Епифан недовольно посмотрел на супругу. – Что врут-то?
Конец
Деньги! В них было все дело. Хотя… может быть, и не только в них. Тяжелая сума оттягивала плечо. Свернув к пустырю, спутники подошли к яме. – Выкладывайте ваши цехины, – ухмыльнулся Родинка. – Пересчитаем. Не беспокойтесь, сюда никто не придет… Кстати, вы зря покрасили бороду. Прежний цвет вам больше к лицу… господин протопроедр! Алексей вскинул голову – двое выскочивших из кустов молодцев целились в него из луков. Разбойник, осклабясь, вытащил из-за пояса кинжал: – Как вам больше нравится умереть, господин ищейка? От стрелы… или от кинжала? – Зачем ты убил мальчишек? Там, на болоте… – О, ты и об этом догадался? Похвально. А те парни сами виноваты – выскочили из леса, как черти. Могли помешать, рассказать кому-нибудь… Пришлось убрать… О, один был такой чудный… – издеваясь, бандит запрокинул голову. Протопроедр тут же ударил его ребром ладони по горлу… Вырвав кинжал, повалил в яму, прикрываясь от лучников, словно живым щитом! Родинка закашлялся, захрипел, чувствуя на своем горле острое лезвие: – Подожди-и-и… ты же хотел поговорить.
|