Начало
БЕГУЩИЙ В ЛАБИРИНТЕ Джеймс Дашнер Пер. sonate10, ред. Эвелина Несимова (Linnea) Посвящается Линнет. Эта книга была путешествием длиной в три года, и ты никогда не сомневалась. ГЛАВА 1 Он начал свою новую жизнь, стоя в холодной тьме, дыша спёртым, нечистым воздухом. Металл заскрежетал о металл, пол внезапно дрогнул под ногами. Он упал навзничь, и, упираясь руками и ногами, передвинулся спиной вперёд. Здесь царил холод, но несмотря на это его лоб покрылся бисеринами пота. Спина ударилась о твёрдую металлическую стену. Он проскользнул вдоль неё и затих в углу. Сжавшись в плотный комок, он надеялся только на одно: что скоро его глаза привыкнут к темноте. Ещё один рывок — кабина дёрнулась вверх, как старая клеть в шахте. Надтреснутый лязг блоков и цепей, похожий на тот, что раздавался на старинных заводах, наполнял тёмное внутреннее пространство подъёмника, ударялся о стенки и отражался от них с пронзительным тонким визгом. Ползя вверх, кабина раскачивалась из стороны в сторону. Желудок сжался, от запаха разогретого машинного масла юношу едва не стошнило. Хотелось плакать, но слёз не было. Оставалось только сидеть здесь, в тем.....
Середина
Минхо был прав. Скоро Томас станет лучшим из Бегунов. Второе, что он узнал о себе, — как будто ночь в Лабиринте и так не доказала это со всей очевидностью! — он был в превосходной физической форме. Всего лишь накануне, казалось, его полностью оставили последние силы, всё тело ныло и отказывалось подчиняться — и как он, однако, быстро оправился! И теперь уже почти два часа бежал легко, почти без напряжения. Не надо быть гением в математике, чтобы, приняв во внимание скорость и затраченное время, вычислить, что к моменту возвращения в Приют он пробежал примерно половину марафонской дистанции. Раньше он как-то не задумывался об истинных масштабах Лабиринта, а теперь до него дошло: да ведь это же мили и мили запутанных переходов! К тому же стены-то ведь движутся каждую ночь; неудивительно, что разгадать загадку Лабиринта оказалось не так легко, как хотелось бы. Если до нынешнего вечера он ещё дивился несообразительности Бегунов, то теперь ему стала ясна вся масштабность и с.....
Конец
«Мне страшно жаль, что с Чаком так произошло». Томас почувствовал укол в сердце. Он закрыл глаза — ему было очень больно. «Иногда он бывал таким противным, — сказал он, вспомнив вечер, когда Чак напугал Гэлли в туалете. — Всё равно больно. Я вроде как брата потерял». «Знаю». «Я обещал ему...» «Том, прекрати!» «Что прекратить?» Ему хотелось, чтобы Тереза произнесла какие-то волшебные слова, и ему бы сразу полегчало. «Прекрати ныть о том, что ты что-то там обещал. Нас теперь осталась только половина. Если б мы не вырвались из Приюта, не выжил бы никто». «Вот Чак и не выжил», — сказал Томас. Его мучила совесть за то, что он, не секунды не колеблясь, обменял бы любого находящегося в этой палате приютеля на Чака. «Он умер, защищая тебя, — возразила Тереза. — Это был его собственный выбор. Сделай так, чтобы его жертва не была напрасной». На глаза Томаса навернулись слёзы, одна прочертила дорожку по его правому виску и исчезла в волосах. Целую минуту они молчали. Затем Томас позвал: «Тереза!» «Да?» — откликнулась она.
|