Начало
Александр Прозоров Битва веков Пролог Самой лютой зимой от сотворения мира семь тысяч семьдесят второй, а от Рождества Христова тысяча пятьсот шестьдесят четвертой, через густые оршанские леса полз по скованной толстым льдом реке Улле длинный-длинный обоз, вытянувшийся по излучинам на добрый десяток верст. На пяти тысячах телег, саней и повозок были сложены десятки пушек, сотни пищалей, многие тысячи тегиляев, кольчуг, копий, щитов и луков. Бояре же, что покачивались в седлах как впереди, так и позади обоза, двигались налегке. Уже не первый десяток лет, с самого часа восшествия Иоанна IV на престол, русская армия не знала поражений, и потому никто не сомневался, что и в этот раз враг будет смят легко и быстро. В богатых шубах, в ярких цветастых кафтанах и дорогих зипунах, подбитых песцами и горностаями, в теплых, расшитых катурлином валенках и пухлых меховых шароварах воины не замечали холода. Они громко переговаривались, шутили, пытались запевать, многие прикладывались к поясным бурдючкам с фряжскими или испанскими винами, а иные и вовсе кемарили в седле. Беспокоиться было не о чем. Поход ведь еще даже не начался. Только через пару недель возле Орши..... Середина
— Вижу, поблажек ты не ищешь. — Что проку от поблажек, коли Господь все едино любое прегрешение видит? — искренне удивился Иоанн. — Жить так надобно, чтобы гнева Божьего не опасаться. Грех спрятанный все едино грехом останется. — Кто знает? — пожал плечами Андрей. — В сем деле мои советы бесполезны. 0 Я знаю, делам церковным ты чужд, — согласился Иоанн. — Потому и призвал. Знаю, кто-то о просьбе Афанасия слышал и архиепископа казанского Германа в митрополиты зовет. Герман же Полевой из бояр рязанских выходит и Басмановым близкий родственник. — Ух ты! — настала очередь рассмеяться князю. — Слуги решили прибрать к рукам хозяина? Ты избавляешься от удельных бояр, которые хотят твоей власти, а вместо них растишь опричников, которые хотят того же самого? — Опричники в отличие от бояр не замышляют моего смертоубийства и не ищут пути моего свержения. — Иоанн ответил столь быстро, без раздумий, что стало ясно: те же мысли посещали и его самого. — Они ищут лишь влияния на мои думы и желания. И происходит сие лишь от излишнего усердия и желания сохранить свое место на моей службе. Однако опасаюсь я, что духовник усердный ..... Конец
Если же смотреть с точки зрения морали: каждая жизнь, каждая человеческая душа — бесценна. Первым это понял именно Иван Четвертый, потребовавший счесть каждого погибшего по его вине и вечно замаливать по церквям его вину перед умершими. Ради будущего страны он был вынужден взять на себя тяжкий грех — и до самой смерти пытался его отмолить. Своеобразным памятником этому гуманизму стало житие благоверного митрополита Филиппа. Все участники суда против старца были отставлены от церковных должностей. Игумен Паисий — заточен на Валааме. Епископ Филофей — лишен сана. Епископ Пимен — .....
|